В прошлом году к юбилейной дате – 65-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. вышел в свет сборник документов «Тамбовцы на фронтах Второй мировой войны 1939-1945 гг.» под редакцией кандидата исторических наук, доцента ТГУ им. Г.Р.Державина В.Л.Дьячкова (составители: М.М.Дорошина (ответственный составитель), В.Л.Дьячков, И.И. Муравьева). В сборник вошли 1418 документов и 456 фотоиллюстраций из фондов ТОГБУ «Государственный архив социально-политической истории Тамбовской области», из архива УФСБ по Тамбовской области, музея истории милиции УВД по Тамбовской области, музея ТГУ им. Г.Р.Державина, из личных и семейных архивов граждан. Большую часть опубликованных документов составляют фронтовые письма, их в данной книге около 1200. Вниманию читателей предлагается лишь небольшая подборка писем военных лет. Через скупые строки нам открывается подлинная драматическая и трагическая история людей и страны в целом в годы тяжелейших испытаний.

Авторы писем – люди разного возраста и социального происхождения, уровня образования: известный на Тамбовщине хирург С.А.Котовщиков, политработник В.Егоров, мужчины среднего возраста, главы семейств – П.Г.Пекашев, Ф.В.Ивашенцев и И.И.Суворов, 18-летние деревенские мальчишки, вчерашние школьники, А.К.Рязанов и П.Я.Чушкин. Несмотря на различный литературный стиль писем, язык каждого из них особенен и неповторим. Они полны любви и нежности к своим близким – матерям, сестрам, женам и детям: «дорогие родные», «многоуважаемое семейство», «милые детки», «любимый братец», «дорогая сестрица», «ненаглядная голубка», «родная ласточка-красуня». В этих незатейливых документах живет русская православная культура, живут семейные традиции, основанные на уважении к старшим («низкий поклон дорогим родителям», «дорогая мамочка, если я вас обижу чем-нибудь, то мне будет грех – и непростительный»), любви, взаимоуважении и доверии супругов («кланяюсь своей любимой и желанной супруге Анне Васильевне», «крепко целую тебя, мой родной, и жду не дождусь твоего возвращения»), заботе о воспитании детей («не бей детей, воспитывай добрым словом», «не обижай ребят и не жалей для них ничего»).

В письмах с фронта солдаты почти не говорят о собственных трудностях, лишениях и физических страданиях, не желая расстраивать близких. В условиях ежеминутной опасности, угрозы в любой момент потерять собственную жизнь все авторы уповают лишь на Бога. Упование на Всевышнего («Бог даст») вселяло надежду, уверенность в завтрашнем дне, укрепляла веру в будущую победу. Два десятилетия атеистической пропаганды, закрытие церквей, репрессии священнослужителей не могли подорвать тех христианских духовных ценностей, на генетическом уровне заложенных в душе русского человека многовековым православным воспитанием. Все эти письма наглядно демонстрируют истинные христианские чувства – любовь к ближнему, преобладание общественных, общечеловеческих, интересов над личными, жертвенность (способность пойти на любые жертвы, но победить, уничтожить врага даже ценой собственной жизни). Мы отчетливо видим, что это было и в каждом 18-летнем мальчишке и в каждом 45-летнем солдате. Покорность судьбе, вера в Божий промысел несомненно спасала от разрушающего панического страха, придавала силы с честью выполнить свой гражданский долг по защите своих родных и близких, своей Родины от жестокого врага.

В подборке представлены уникальные письма Елены Николаевны и Александра Петровича Осиновских сыну Льву Осиновскому на фронт. Подобных писем из тыла в действующую армию практически не сохранилось. Наверно, только чудо помогло Л.А.Осиновскому сберечь письма своих родителей на фронте. Строки писем Е.Н.Осиновской – это великая скорбь матери за свое единственное дитя, мучительная тревога за его опасное положение. День и ночь в течение всей войны ждала сына и молила Бога любящая мать. «Только единственно, в чем я нахожу утешение и ищу надежду, это в молитве к Богу за тебя, в этом у меня все: и надежда, и вера в твое благополучие – если бы не было у меня этого, то я, вероятно, сошла бы с ума», – писала она дорогому сыну. Свято верил отец, что «Господь милостив, и он не допустит совершиться злу над верующими в его всемогущество». «Никогда, Лева, не забывай обращаться к Богу в трудные минуты и верь – он сохранит тебя и поможет невредимым выйти «из пещи огненной», – давал наказ сыну отец А.П.Осиновский. Родительское благословление сопровождало Л.Осиновского на каждом шагу. Лейтмотивом всех писем родителей звучат слова: «Да хранит тебя Господь на путях твоих». В такие минуты, когда тисками сжималось сердце за любимое и дорогое дитя, спасала только молитва к Богу. И вера придавала силы, и вера спасала от безысходной тоски. В октябре 1943 г. с радостью встретили Осиновские благую весть об открытии Покровской церкви в Тамбове, что «верующие, наконец, найдут себе место, где они могут успокоить себя в молитве». Отрадно, что все переживания и страдания Осиновских закончились длительным семейным счастьем.

Все эти весточки из прошлого, написанные когда-то наспех, полуистлевшие и потемневшие от времени, имеют удивительную силу воздействия. Внимательно (сердцем!) читайте фронтовые письма, и вам откроется загадка великой непобедимой русской души.

№ 1-2

Письма П.Г. Пекашева* родным**

15 февраля – 13 марта 1942 г.

№ 1

15 февраля 1942 г.

Здравствуйте, милые, все-все.

Считаю своим долгом сообщить вам, что я жив и здоров, чего желаю вам.

Из Пензы я выехал 3 февраля на Южный фронт, т.е. в Донбасс. Прибыли 12-го, ехали, как видно, 10 дней. Дорогой не было возможности написать.

Дорогая Груня и мои детки Володя, Витя, не знаю, когда, Бог даст, мы увидимся. Теперь я нахожусь на фронте. Стоим в километре от боя. Слышна канонада день и ночь, но я, хотя и не был на фронте, держу себя крепко. Не приходится убиваться – время такое, приходится пережить и страх, горе и лишенье. Вот наш лозунг. Скоро, наверно, мы будем в бою.

Милая Груня, Володя и Витя, не убивайтесь обо мне. Теперь больше мне вы ничем не поможете. Живите, старайтесь беречь друг друга, не ругайтесь, живите дружно. Молитесь, тогда, может, вернусь.

Привет моим родителям и всем. Целую всех.

Ваш Петя

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 96. Л. 1. Копия.

_____________________________________

* Пекашев Петр Григорьевич (1908-1942). Родился в г. Моршанске, рядовой. Пропал без вести в октябре 1942 г.
** Письма адресованы в г. Моршанск Тамбовской области.

№ 2

13 марта 1942 г.

Здравствуйте, все-все, дорогая Груня, Володя и Витя.

Считаю своим долгом сообщить вам, что я жив и здоров. Из госпиталя выписали 1 марта и направляют в запасную часть тут же недалеко от фронта.

Груня, мне очень хотелось знать, как вы живете там, в Моршанске, как твое здоровье и ваше всех вообще. Времени много прошло. Уже как 2 месяца с лишним я уехал из Моршанска и кажется так давно, что думаешь, что уехал из дома целый год назад.

Ну, что дальше вам сообщить? Ребят со мной моршанских нет ни одного, все разбрелись кто куда, по разным местам. До моего ранения были все моршанские со мной, а сейчас их судьбу не знаю.

Груня, много кое-чего хочется вам написать, да бумаги мало, но я и так часто вам пишу. О вас каждый час вспоминаю. Бог даст, время придет, скоро, может, и увидимся. Приходится пережить с большим напряжением для нас всех.

Ну, пока. Будьте здоровы. Целую всех. Привет от меня Шаниным всем. Привет родителям.

Ваш Петя

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 96. Л. 2. Копия.

№ 3 - 7

Письма А.К. Рязанова* родным**

11 января 1943 г. – 20 апреля 1944 г.

№ 3

11 января 1943 г.
Письмо на родину

Здравствуйте, дорогие родные!

Шлю я вам свой красноармейский привет и желаю наилучшего в вашей жизни.

Во первых строках своего письма сообщаю, что я пока жив и здоров, и того и вам желаю. Дорогая мамочка, Люся и дорогой братец, всех я вас заочно целую крепко-накрепко.

Дорогая мама, сообщаю, что письмо ваше получил и был очень рад, потому что долго не получал от вас писем и было обидно, что вы мне выслали два посылка, и что были очень хорошие продукты. Дорогая мамочка, благодарю за ваши старания ко мне, но простите меня, пожалуйста, что я вас намного наказал, что бесполезно это все. Мама, сходите на почту, пошлите телеграмму в Куйбышевскую обл. и просите, чтобы вам вернули по обратному адресу.

Мама, я на ваше письмо пишу уже 3-е письмо. Я пишу вам часто и буду писать, только вы обо мне не беспокойтесь и не тоскуйте. Слов нету, и я об вас соскучился, но ничего не поделаешь. Мама, но я ведь не один в армии, а всех сюда пригнали – 25-й год, и 55-летних, всех инвалидов, потому что война, и мы все, как один, должны защищать свою родину. И мы эту задачу выполним перед родиной с честью. Еще не было таких случаев в истории, чтобы русский народ был побежден хотя бы в одной войне. Дорогая мамочка, разгромим гитлеровских кровопийцев и вернусь домой, Бог даст, заживем еще лучше, а тот, кто обижает вас, тому придется лично расплачиваться.

Дорогая мамочка, простите меня за все. Я вас кое-когда обижал, потому что был еще глуп и нигде не был, а теперь я прогнал*** много и научился много новому от народа, и дорогих родных никогда не забуду. Мама, и вы меня научили к хорошему, все я твои словечки помню, и никогда я их не забуду. Дорогая мамочка, никогда я вас не забуду, если, Бог даст, что я останусь живой, то даю обещание – никуда я тебя от себя не отпущу. И если я вас обижу чем-нибудь, то мне будет грех – и непростительный.

Мама, о своей жизни я вам уже писал несколько раз, что я живу по сравнению с другими очень хорошо. Нахожусь все время в тепле. Свободного времени очень много. Пишу письмо в своей земляночке, очень тепло. Товарищи спят все.

Дорогая мамочка, пишите мне чаще письма, описывайте, какие у вас новости, и описывай о дорогом братце Володюшке, чем он сейчас занимается. Он теперь остался за хозяина. Ходит ли Люся в школу и как она учится? Мама, пришлите вы мне свои фотокарточки, и я вам, может, как-нибудь снимусь и пришлю, но очень трудно.

Мама, описывайте мне свою жизнь все полностью. Мне это все интересно. Мама, я сомневаюсь, может, вам непонятно я пишу, потому что очень плохой карандаш. Мама, пиши, где находятся мои товарищи.

Затем до свидания, дорогая мамочка, Володя и Люся. Люся, пиши мне письмо, и Володя тоже.

Ваш сын Рязанов

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 72. Л. 24, 24 об. Подлинник.

______________________________

* Рязанов Александр Константинович (1924-1944). Родился в с. Вязовое Борисоглебского уезда Тамбовской губернии (ныне Жердевского района Тамбовской области). Рядовой. Погиб в бою 3 июня 1944 г. Похоронен в г. Яссы (Румыния).
** Письма адресованы в д. Тафинцево Вязовского сельсовета Туголуковского (ныне Жердевского) района Тамбовской области.
*** Т. е. проехал.

№ 4

30 апреля 1943 г.

Здравствуйте, многоуважаемые родные – дорогая мамочка, дорогая сестрица Люся и дорогой, мой любимый братец Володюшка!

Шлю я вам свой красноармейский привет и желаю всего наилучшего в вашей жизни и заочно крепко-накрепко и несколько раз целую вас, дорогие мои.

Дорогая мамочка, я пока жив и здоров. Здоровье мое очень хорошее. Дорогая мамочка, еще раз поздравляю с праздником Пасхи и не знаю, как вы ее праздновали. Я праздновал так: 24-го вечером нас обмундировали, дали все новое, и 26-го вечером выехали на фронт. Дорогая мамочка, я не хотел писать, чтобы вас не расстраивать, но пришлось все же написать. Дорогая мамочка, пишу письмо из […]*. Дорогая мамочка, прошу вас, чтобы вы не беспокоились. Если будете беспокоиться, то никакие новости не буду сообщать. Дорогие мои, как приеду на место, так сообщу свой адрес.

Мама, мы сейчас в […]*, не знаю, куда поедем. Хорошо бы было, если бы поехать через свою станцию, но не знаю.

Дорогая мамочка, мне интересно бы знать, как вы живете и как управляетесь с огородом. Мама, постарайтесь, сейчас главное – посадить огород. Мама, и еще раз прошу вас, чтобы вы не беспокоились обо мне.

Затем до свидания, дорогие родные. Дорогая мамочка, дорогая сестрица Люся и дорогой мой братец Володюшка, еще раз целую вас крепко‑накрепко и несколько раз.

Передавайте привет тете Сане, дяде Егору, Нине, Вите, Шуре, дяде Васе и Сане и ее детям, Нюре, тете Дане, дяде Паше.

До свидания, мои дорогие родные.

Ваш известный сын и брат Александр Константинович Рязанов

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 72. Л. 40, 40 об. Подлинник.

___________________________________

* Название географического места зачеркнуто военной цензурой.

№ 5

30 декабря 1943 г.

[…]. Поздравляю вас с Новым 44 г. и великим нашим праздником – Рождеством. Люся и Володюшка, желаю вам хорошо отпраздновать праздники и хорошо отдохнуть и потом приступить к учебе. Люся, пиши мне письма, описывай о своей жизни, которая протекает у вас в детстве. Я ведь тоже, как вчера, был таким, но подумаешь – все прошло, как и не было. Мне уже пришлось пережить кое-что многое, как большому, но ничего, кончу курс учебы и на танках поеду громить озверелого врага.

Володюшка, напиши и ты мне, хоть немного. Как я об вас обо всех соскучился, теперь повидал бы вас всех немного. Но ничего, Бог даст, увидимся. До свидания. Целую вас всех. Жду ответ с нетерпением.

Передавайте привет дяде Егору, тете Сане, Нине, Вите, Шуре, соседям, дяде Паше и тете Груше, Нюре, тете Дане, ее деткам.

Ваш известный А.К. Рязанов

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 72. Л. 78-79 об. Подлинник.

№ 6

7 января 1944 г.

Письмо от сына Рязанова Александра

Здравствуйте, многоуважаемые дорогие родные – дорогая мамочка, дорогая сестрица Люся и дорогой братец Володюшка!

Всех вас заочно крепко-накрепко целую и желаю вам всего наилучшего в вашей жизни.

Во-первых, сообщаю вам, дорогие родные, что получил от вас письмо, которое вы писали 21/ХII-43, и вместе получил перевод на 500 рублей, за что сердечно благодарю вас, мои дорогие. Мама, получил от вас долгожданное письмо и деньги как раз на Рождество, на большой праздник. Мама, праздник у меня проходит обыкновенно – нету, что бывало когда-то в этот день, примерно взять хоть года 2 назад. Пишите, как вы проводите праздник.

Мама, несколько о себе. Живу пока на старом месте. Жизнь протекает ничего, а также и служба. Здоровье мое пока хорошее, нога ничего, не препятствует, так что жизнь ничего. Мама, из Свердловска я выеду примерно в конце февраля, закончу курс обучения, а потом, куда судьба будет предстоять, пока неизвестно. И поэтому, дорогая мамочка, пишите письма чаще и описывайте обо всем, обо всех ребятах, кто где из них находится. В общем, все новости, а то, когда выйду, тогда опять нескоро буду получать письма. […].

До свидания. Жду ответ.

Ваш известный сын Александр Рязанов

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 72. Л. 80-81 об. Копия.

№ 7

20 апреля 1944 г.

Письмо с фронта от сына Александра.

Здравствуйте, многоуважаемые дорогие родные – дорогая мамочка, дорогая сестрица Люся и дорогой братец Володюшка!

Шлю я вам свой чистосердечный привет и целую вас крепко-накрепко.

Мама, я вам писал с фронта уже 3 письма, но не знаю, получали вы или нет, но я опишу о своей жизни в этом письме. В настоящее время я нахожусь в Бессарабии, но скоро после письма уезжаю в Румынию. Жизнь проходит пока ничего. Здоровье мое хорошее, а что дальше будет – пока неизвестно. Так что, дорогая мамочка, вы обо мне пока не беспокойтесь. Еще поздравляю вас с праздником Пасхи. Я Пасху справлял хорошо. Стоял в одной деревне у старика, и там мы справляли очень хорошо. Были воспоминания о доме, как было раньше. Но ничего, дорогая мамочка, Бог даст, все переживем. Вот кратенько о своей жизни и службе.

Письма от вас пока, наверно, не придется получать, потому что на месте не стоим, но ничего, лишь бы вы от меня получали.

Затем пока до свидания и до свидания, мои дорогие родные.

Мама, передавай привет всем родным и соседям. Но все, дорогая мама, еще раз пока до свидания и до свидания.

Ваш известный сын и брат Александр Рязанов

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 72. Л. 87, 87 об. Подлинник.

___________________________________

* Праздник Святой Пасхи в 1944 г. отмечался 16 апреля.

№ 8 - 18

Письма родителей Е.Н.* и А.П. Осиновских** сыну Л.А. Осиновскому***

1 февраля 1943 г. – 30 января 1944 г.

№ 8

1 февраля 1943 г.

г. Тамбов

Здравствуй, мой дорогой и любимый сынок. Ровно два с половиной месяца мы не имели от тебя весточки, и вот теперь получили ее. Весточка твоя, правда, не из радостной, весточка твоя ошеломляющая, я до сих пор нахожусь в каком-то тумане. Конечно, нужно было этого ждать, но где-то таилась искра надежды, авось, минует нас эта горькая чаша. Нет ни минуты покоя за твою жизнь, за твое благополучие, подчас хочется кричать, чтобы все слышали, как мне тяжело и как я страдаю за свое единственное детище, которое для меня все, с которым началась моя жизнь и с которым она кончается. Никто, конечно, меня не сможет утешить, так как слова утешения здесь не помогут, а, наоборот, еще сильнее растравляют мои раны. Только единственно, в чем я нахожу утешение и ищу надежду, это в молитве к Богу за тебя, в этом у меня все: и надежда, и вера в твое благополучие – если бы не было у меня этого, то я, вероятно, сошла бы с ума. Тяжело жить в таком напряженном состоянии и ждать кризиса. Я не знаю, перед какой бы я жертвой остановилась, чтобы хоть на капельку предотвратить опасность для тебя, но я бессильна, и от этого еще хуже мое моральное состояние. И какую бы я жертву не принесла, она бесполезна.

Левушок, верь в Бога, он все сделает так, как ты его попросишь, вера спасает и воодушевляет на благие дела. Будем надеяться, что все кончится благополучно и хорошо, и ты вернешься целым и невредимым. Ты нужен для нас для всех, у тебя есть дочка, которая тоже молится за тебя каждый вечер, когда ложится спать.

Живем мы в материальном отношении неплохо, сыты и все здоровы. Ты, наверное, наших писем много не получил, которые мы тебе посылали на прежний адрес, писали тебе очень часто и много, я в обязательном порядке писала тебе два раза в неделю. Очень много посылали тебе телеграмм. Ты, конечно, о нас беспокоишься, не волнуй себя, дорогой, если даже и встречаются у нас какие-либо невзгоды, то это все так мизерно в сравнении с переживаниями твоими. Береги себя, не волнуйся по пустякам.

Зоечка**** стала большая, она очень хорошо читает, ее чтению научил дедуся. Шалить она стала меньше, т.к. очень увлекается книжками, какая бы не попалась книжка, она обязательно ее читает. Купили ей хорошие валеночки, ходит в них на улицу. На днях она немножечко поболела, но теперь совершенно здорова. Очень и очень часто вспоминает тебя и говорит про тебя. Каждый день слушает последние известия и радуется, когда слышит о погибели фрицев. Устраивали ей хорошую елку, стояла она у нас три недели, все поджидали тебя, авось, думали, что откуда-нибудь ты к нам забредешь.

Я тебе в письмах писала, что Миша был на Сталинградском фронте, но по своей болезни попал в госпиталь в Саратов, там его подлечили, но признали к строевой службе непригодным. Сейчас он работает писарем в пересыльном пункте около Саратова. Зина живет помаленьку, как говорят, в люди за нуждой не ходит, своей хватает, но вообще сыты и здоровы все ее домочадцы. Виктор твоей крестной был ранен на Волховском направлении, был в отпуску дома на 45 дней, теперь опять отправлен в танковую часть. Дядя Андрюша умер еще 22 августа, я тебе об этом писала. Серафима находится на Воронежском фронте, тоже была на днях у нас, приезжала утверждаться в кандидаты партии. Борис кончил курсы саперов, он теперь лейтенант и отправлен в Тбилиси. Мы все думали – а, может быть, вы там встретитесь, но ты, вероятно, к тому времени выехал оттуда.

Ты, дорогой мой сыночек, в своем письме просишь не беспокоиться о тебе, как-будто бы ты выехал в санаторий на курорт, и все в порядке, но я уже за эти почти четыре года привыкла в твоих письмах читать между строк. За все эти годы ты ни в одном письме не написал, что тебе плохо, тебе всегда и везде хорошо. Такой ты у меня выдержанный и выносливый и, конечно, за это время закалился. Вот поэтому и не всегда приходится тебе верить, а, как я уже говорила, читать между строк.

Зоечка самостоятельно тебе посылает открыточку, она сама сочиняла и писала, но так как места мало в открытке, то она просила еще передать тебе, что она каждый день слушает по радио письма с фронта и все думает – а, может быть, и нам ты напишешь.

Папка за последнее время очень постарел и изменился. Забота о семье и забота большая о тебе, видно, дает себя знать. У него броня до 1-го апреля, а там, вероятно, еще продлят. По комиссии он признан годным к строю, но без длительного хождения.

Ну, кончаю свое повествование, теперь буду часто тебе писать.

Будь счастлив, бодр. Господь хранит тебя на всех опасных путях. Живи с верой и надеждой на все лучшее. Я молюсь за тебя и прошу Бога сохранить тебе жизнь.

Шлю свое благословение и крепко, крепко тебя целую.

При всякой свободной минутке пиши нам хоть несколько слов. Ждем писем.

 

Твоя мамка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 1, 1 об., 2, 2 об. Подлинник.

____________________________

* Осиновская (Аносова) Елена Николаевна (1895–1976). Родилась в г. Тамбове. В 1914 г. вышла замуж за А.П.Осиновского. Работала бухгалтером в Тамбовском ломбарде.
** Осиновский Александр Петрович (1892–1976). Родился в с. Большая Талинка Тамбовского уезда Тамбовской губернии (ныне Тамбовского района Тамбовской области). В течение длительного времени работал главным бухгалтером Тамбовского коммунального банка. Награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
*** Осиновский Лев Александрович (1916-1992). Родился в г. Кирсанове. Трудовую деятельность начал в 1932 г. токарем на заводе «Ревтруд». В 1938-1939 гг. обучался на рабфаке при Тамбовском пединституте. В ноябре 1939 г. был призван на срочную службу в РККА. В годы Великой Отечественной войны служил в артиллерийских частях Закавказского, Северо‑Кавказского, 1-го Украинского фронтов. Был командиром огневого взвода, командиром батареи. Инвалид войны. С 1945 г. и до ухода из жизни работал в Тамбовском городском, затем в областном военкоматах. Награжден орденом Отечественной войны 1-й степени, 2 орденами Отечественной войны 2-й степени, орденом Красной Звезды, 12 медалями.
**** Зоечка – дочь Л.А. и Н.В.Осиновских Зоя.

№ 9

4 февраля 1943 г.

г. Тамбов

То, о чем никогда не хотелось думать, что всегда страшило, все-таки случилось. Твой новый адрес, дорогой Лева, пустил под откос настрой мамки и, конечно, заставил насторожиться меня.

В таких случаях ты как-нибудь подготавливай нас. Ну, хотя бы так, как однажды поступили два приятеля. Дело было в довоенное время, когда жизнь человеческая считалась самым дорогим капиталом, и когда потеря ее считалась большим событием не только для близких, но и для знакомых. Упомянутые приятели, приехав на курорт, встретили там третьего, с которым в течение нескольких дней и наслаждались всеми благами бытия. Однако третий не долго выносил условия курортного режима и вскоре умер. Приятели были потрясены и озабочены тем, как бы сообщить жене умершего так, чтобы она легче перенесла утрату. Долго придумывали и, наконец, послали такую телеграмму: «Ваш муж немножко заболел. Завтра будем хоронить». Как видишь, и предупредили, подготовили, и правды не скрыли.

Впрочем, мы надеемся, что с тобою в дальнейшем ничего дурного не случится, и что надобности в «подготовке» не будет. Мы молим Бога, чтобы он сохранил тебя для нас живым, невредимым и здоровым, и верим, что это так и будет. А на угощенье фрицев снарядов не жалей. Мы их не просили, и пусть каждый из них получит свою долю свинца или стали (по вкусу). В этом, если случай представится, не отказывай им. Помни при этом, что безрассудный риск не есть геройство, и что ты обязан хранить и людей своих, и себя самого.

Имеешь ли ты возможность слушать по радио сообщения Совинформбюро «В последний час»? Для нас сейчас нет ничего более интересного, как это вещание, приносящее нам большую радость. Сегодня ночью впервые упомянули Курск и Орел. Это значит, что они на очереди! И какой русский человек может не радоваться этому?! Только вот не доволен я поведением наших союзников, коварны эти люди. Может, я и ошибаюсь, не зная всего, что они готовят Гитлеру, но мне кажется, что сейчас, когда наша армия жмет его на всех участках, было бы неплохо открыть второй фронт в Европе. Более того, по-моему, сейчас для этого исключительно благоприятные условия. А они этого момента, видимо, не хотят использовать, ограничиваясь выдумкой небылиц в лицах, заявляя по радио, будто сейчас немцы оттягивают свои войска с нашего фронта, перебрасывая их на запад. Так должно было бы быть, но этого, к сожалению нет.

О себе мало, что можно сказать нового. Отчет отправил… Но это как-то даже неинтересно сейчас. Как-то мелко очень. Очень страдаю за мамку, но помочь не знаю как. Она каждый день мерзнет в своем нетопленном ломбарде. У нас в банке в нынешнюю зиму сравнительно терпимо, а у нее скверно. Да и дома ей здорово достается. Нина* теперь работает от зари до зари и, конечно, по дому ничего не делает. Вся тяжесть домашних работ легла на мамку, и ей это, конечно, тяжело. Она, разумеется, не плачется, но разве я не вижу, не чувствую, как ей тяжело. Годы не молодые, а тут еще тревога за тебя. Хорошо хоть Зоя развлекает, а то прямо могила живая. Поскорее кончай с фрицами, возвращайся, и заживем новой жизнью.

Ну, будь здоров и невредим. Храни тебя Бог. Целую.

Твой папка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 3-6 об. Подлинник.

_____________________

* Осиновская Нина Васильевна (р. 1917) – жена Л.А.Осиновского. Родилась в с. Сосновка Моршанского уезда Тамбовской губернии (ныне пгт Сосновка Тамбовской области). Трудовую деятельность начала в 1931 г. ликвидатором безграмотности в Козловско-Пригородном районе Козловского округа ЦЧО. После окончания Мичуринского рабфака в 1939 г. поступила в Московский институт советской и кооперативной торговли. В мае 1941 г. окончила курсы помощников медсестер, была назначена командиром сандружины при Боткинской больнице (г. Москва). В июле 1941 г. вернулась в г. Тамбов, работала в ЭГ № 1106 делопроизводителем. В послевоенные годы работала на заводе «Ревтруд», Тамбовском приборостроительном заводе, в Тамбовском облздравотделе бухгалтером, экономистом, ст. экономистом. Награждена орденом Отечественной войны 2-й степени, юбилейными медалями. В настоящее время проживает в Тамбове.

№ 10

10 марта 1943 г.

г. Тамбов

Здравствуй, мой любимый, дорогой сыночек! Много тяжелых и страшных дней и ночей пережила я за последнее время, не получая от тебя весточки. Но вот вчера долгожданная весточка прибыла. Правда, мало она радости принесла, но все-таки есть весточка от тебя, какова бы она не была.

Не буду скрывать от тебя, мой дорогой Левушок, как я тяжело переживаю твое настоящее положение, нет ни минутки покоя за твое благополучие. Особенно тяжелы ночи. Ночью особенно представляешь твое положение, и картины одна мрачнее другой рисуются мне. Ты меня прости, сынок, может быть, я нагоняю на тебя грусть, но я ведь есть мать, мать единственного своего детища, которое для меня все. Я не буду изливать тебе своих чувств, ты и сам хорошо их знаешь. Я думаю, что ты и сам себе представляешь, каково себя чувствую. Ведь ты знаешь, что я слишком чувствительна к твоему благополучию. Все эти страдания и мучения за тебя, мой дорогой и любимый сынок, все это так мизерно в сравнении с твоими переживаниями, с твоими ощущениями. Нет такой жертвы, нет таких страданий, перед какими бы я остановилась, лишь бы только хоть чуточку облегчить тебе твою теперешнюю жизнь и скрасить ее. Не задумываясь ни на минутку, я бы отдала остатки своей жизни за то, чтобы хоть бы еще разок поцеловать твою головку и прижаться к ней. Сынок, я очень тоскую о тебе, нет предела моей тоски, и все слова утешения на меня действуют обратно. Нахожу единственно утешение в вере и в молитве к Богу, на него надеюсь и в него верю. Верь и ты и надейся на Бога, в нем есть все.

Я за последнее время нахожусь дома, вот уж три недели беру работу на дом. Зоечка болела дифтеритом, и мне пришлось за ней ухаживать, т.к. она никого к себе не хотела допускать. В больницу мы ее не дали, а Нина благодаря тому, что работает в госпитале, все медицинское обслуживание нам предоставляла, и вот, благодаря хорошему уходу (а ты ведь помнишь, я не из плохих была сестер милосердия), всевозможным лекарствам Зоечка быстро поправилась и было пошла уже на воздух. Но она у нас как тепличное растение, опять теперь заболела, у нее постоянная болезнь – бронхит, и вот опять болеет, правда, на ногах, а все-таки опять за ней нужен уход. А тут еще на днях Нина заболела ангиной, и за ней тоже пришлось ухаживать, но теперь она здорова, опять же благодаря дефицитным лекарствам из госпиталя.

3-го марта, в день твоих именин*, нам всем было очень неважно, весь вечер просидели все вместе и проговорили о тебе. Это был вечер воспоминаний о тебе, не обошлось, конечно, без пролития слез. За обедом выпили за твое здоровье и благополучие.

Живем мы по-прежнему неплохо – каждый день сыты и в тепле, в настоящее время желать лучшего не надо.

Левушок, я не знаю, почему ты от нас не получаешь писем - сколько мы тебе их посылали на твою службу на Кавказе, и теперь, как только получили твое письмо с фронтовым адресом, сейчас же ответили. А Зоечка тебе послала отдельно открытку, сама ее писала, и потом я тебе обязательно в неделю по две открытки писала. Это очень обидно, как для тебя, так и для нас.

Я уж несколько раз писала тебе о Мише, он был в боях за Сталинград, а потом попал в госпиталь по своей болезни, там его подлечили и опять в часть. А вчера Зина получила от него письмо: он опять в госпитале, и что будет дальше с ним - неизвестно. Зина с ребятами пробивается кое-как, но она не унывает.

Ну, на этом пока заканчиваю, на днях еще письмо напишу. Левушок, хоть и стыдно тебя просить, чтобы ты писал почаще, я знаю, что у тебя нет времени, но хоть несколько строк о себе - это очень меня поддерживает морально. Будь счастлив, бодр духом, здоров. Целую тебя.

Да будет с тобой Господне благословение и мое. Храни тебя Бог на всех путях.

Зоечка тебя крепко целует и просит передать, что как она поправится, так сама тебе напишет. Привет от бабушек и Зины.

Твоя мамка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 7-8 об. Подлинник.

_________________________

* 3 марта (18 февраля по старому стилю) - именины Святого Льва, папы Римского (461 г.).

№ 11

12 марта 1943 г.

г. Тамбов

Совпало так, что твое последнее письмо, родной мой Лева, было получено в тот день, когда московский диктор сообщил об оставлении нами шести городов на Донбассе. Радостное личное столкнулось с печальным общенародным. Надо признаться, что известие об отходе наших войск* ошеломило меня, тем более, что вначале мне сказали (я сам радиопередачи не слышал), что оставлен Краснодар**, в котором по-нашему предположению находится самый близкий, самый любимый и родной нам человек. Относительное успокоение наступило лишь после того, как выяснилось, что оставлен не Краснодар, а Красноград***. Говорю «относительное», т.к. абсолютного покоя я уже давно лишился, а вернется он, вероятно, не раньше, чем я прижму тебя к своей груди. Будь, проклят навеки человек, благодаря злой воле которого мы оказались втянутыми в войну. Я, разумеется, как и все мы, меньше всего имею в виду сейчас те некоторые лишения, которые созданы условиями военного времени в нашем быту. Все это, конечно, так мелко и так малозначимо по сравнению с обстановкой, в которой находишься ты, что стыдно становится, когда ловишь себя на мысли о своем безрадостном сегодня и неопределенном завтра. И разве могу я задуматься перед еще большими трудностями, если бы они хоть в какой-нибудь степени могли уменьшить трудности твоей боевой обстановки? Не испытай я на себе прелести бомбежки, я, может быть, поверил бы в тон твоего письма, которым ты явно хочешь успокоить наше воображение. Но ведь мы же стреляные и поэтому понимаем, что значит фронт. Понимаем, почему ты стал скуп на письма. Не пиши нам, милый Лева, больших писем. Нам сейчас будет достаточно и того, если мы будем получать от тебя порожние конверты, лишь бы на них был написан адрес твоей рукой. Единственно, что хочется – это почаще получать их. О подробностях твоей настоящей жизни ты будешь рассказывать нам потом, когда, Бог даст, вернешься домой.

О нашей жизни просто язык не поворачивается говорить: так все в ней обыденно, привычно. Как-то даже недостойно переживаемых событий. Что значит наша работа, разные там отчеты, ревизии и прочее, когда там у вас рушатся, уничтожаются накопления веков?

Из семейной же хроники достойно упоминания лишь то, что в последнее время у нас довольно серьезно болела Зоя (дифтерит) и Нина (ангина). Мамка и рада бы поболеть, да до нее очередь не доходит. Только объявит себя больной, как уж является конкурент, и ей приходится становиться на вахту у постели больного. А сама она, ох, как нуждается в ремонте. Громи, пожалуйста, поскорее проклятую немчуру и возвращайся домой, тогда дадим ей отпуск от всех дел с санаторным лечением. Впрочем, одно твое появление оживит и оздоровит ее лучше всяких санаториев.

Да хранит тебя Господь на всех путях твоих. Молюсь ему, и он спасет тебя от всего дурного. Целую тебя.

Если бы ты слышал, как Зоя читает. Какая она умная, но, к сожалению, все еще капризная.

Будь здоров и счастлив, мой дорогой Лева!

Папка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 9-10 об. Подлинник.

____________________________

* Речь идет о контрударе немецко-фашистских войск под г. Харьков в феврале – начале марта 1943 г.
** Краснодар – город, центр Кубани. Освобожден 12 февраля 1943 г.
*** Красноград – город (до 1922 г. Константиноград) в Харьковской области. В момент написания письма в районе г. Краснограда шли жестокие бои. 5 февраля 1943 г. г. Красноград был освобожден, 13 февраля вновь оставлен советскими войсками. Окончательно освобожден в конце августа 1943 г.

№ 12

23 марта 1943 г.

г. Тамбов

Здравствуй, мой дорогой, любимый и незабвенный сыночек!

Как обидно читать твои письма, где ты пишешь, что 8 месяцев не имеешь от нас весточек, но их послано множество – и писем, и телеграмм, и открыточек. Я почти через день посылала тебе открыточки и в обязательном порядке каждую неделю письмо. Я не знаю, чтобы я сделала с теми людьми, которые так бездушно относятся к письмам – или они их сжигают беспощадно, или еще что с ними делают. Ведь это так тяжело – не получать от своих близких вестей. Я тебе сочувствую, что это тебя волнует. Я знаю, как для тебя это тяжело. Для другого это, может быть, в порядке вещей, но для тебя, для нежного душой моего ненаглядного сыночка, это тяжело.

На этой неделе мы от тебя получили целых три письма. Если бы ты видел с каким волнением и трепетом я вскрываю для меня самое драгоценное. Нет у меня сейчас в жизни никакой радости, кроме твоих милых и дорогих для меня писем. Ты единственно заполняешь все мое существо, остальное для меня все мизерно, иногда глаза не глядят на свет Божий. Мучительная тревога за тебя и твое благополучие полностью овладела мною, тяжелое время я переживаю.

Читая твое последнее письмо и твои последние строчки ко мне, я еще больше тоскую о тебе. Скажи мне – кто может мне заменить тебя, кто так может бескорыстно меня любить? Никто и никогда. Вспоминая всю нашу прошедшую жизнь с тобой, я не нахожу ни одного момента, когда ты, мой любимый сынок, или грубо сказал, или повысил на меня свой голос. Есть ли еще такой сыночек, как ты? Нет, такого больше нет, с такой чуткой душой и неиспорченной натурой мало людей. И вот, все это вспоминая и взвешивая, я прихожу в такое отчаяние, и на меня нападает такая тоска о тебе, что я подчас и жизни не рада. Ложусь и встаю с мыслью о тебе, с мыслью о том, что я бессильна в том, чтобы хоть чем-нибудь облегчить тебе твое настоящее положение, и от этого бессилия еще более нападает тоска. И не видать конца всем людским страданиям и переживаниям.

Жизнь наша протекает однотонно, каждый день похож на прошедший день. Все живы и здоровы. Питаемся неплохо по настоящему времени, каждый день сыты. На прошлой неделе отработали с папкой 4 дня на очистке снега одного важного участка. Уходили на эту работу с 7-ми часов утра и до 6 ч. вечера. И там, на этой работе, хоть и трудновато мне подчас было, как-то чувствовалось, что и ты приносишь пользу фронту. Сидеть же в настоящее время в канцелярии подчас как-то неприятно, уж очень сейчас наша работа бесполезна. Несколько раз пыталась уйти со своей работы, но все мои усилия напрасны. А хочется пойти работать туда, где бы хоть немного ощущалась польза для фронта. Правда, года мои уж не те, нет былой энергии, нет той бодрости, какая была пять лет тому назад, когда ты был около меня. В то время я думала, что я до 70 лет буду такой работоспособной, но горе сломило и меня. Старушка я стала, сынок, настоящая «бабуся».

Менее чем через месяц, т.е. 21 апреля, тебе исполнится 27 лет. Поздравляю тебя, дорогой Левушок, с днем твоего рождения. Я думаю, что это письмо придет вовремя к тебе. Желаю тебе, дорогой, жить еще по 27 лет три раза. Будь счастлив, здоров, дай Бог тебе беспечально прожить твою жизнь и быть во всем счастливым. С горечью вспоминаю то время, когда я тебе в этот день слала посылки в армию, а теперь и этого я не могу сделать. Обидно и тяжело встречать этот день четвертый год без тебя, а нынешний в такой напряженной обстановке. Ну, будем надеяться на Бога, который сохранит тебе жизнь и здоровье, пошлет тебе бодрости духа и тела.

Ты, мой дорогой Левушок, все, как детей, нас успокаиваешь. Ты пишешь, что все у тебя обстоит очень хорошо, и настроение у тебя великолепное. Нет, сынок, я читаю между строк, это ты вместо успокоительных капель нам в своих письмах преподносишь. Знаем мы, как в такой обстановке можно себя чувствовать, и какие нужны нервы, а у тебя они должны быть очень шаткими при твоей болезни сердца. Я помню, как после твоего ранения ты себя чувствовал, каково было твое самочувствие, попросту говоря, напрасно ты нам «втираешь очки». Но ты до такой степени чуткий человек, что тебе не хочется нас беспокоить ничем, но мы, сыночек, все понимаем и все чувствуем сами.

Зоечка растет, шалит и капризничает по-прежнему, несмотря на то, что через три дня 6 лет. Она очень хорошо читает, ее чтению научил дедуся, читает сказки и вообще, что попадется в руки. Вот сейчас сидит на диване и чинит себе рейтузы шерстяные, собирается идти на улицу. Наколола себе пальчик иглой и захныкала, а когда я ее пристыдила и сказала: «А как же на войне теперь раненые себя чувствуют?», она сейчас же замолчала. Она становится совершенно взрослой, размышления у нее не шестилетнего ребенка. Я уж тебе в нескольких письмах писала, что она перенесла тяжелую болезнь – дифтерит, но благодаря хорошей медицинской помощи из госпиталя она быстро поправилась. В настоящее время совершенно здорова. Она тебе на фронт посылала открыточку, сама ее писала и вот до сих пор ждет от тебя ответа на нее.

Зина живет потихонечку, трудновато ей, ведь никто у них ничего не зарабатывает, а за стол садятся пять человек, и с ней мне горе – хочется помочь, а чем помочь? Миша почти все время находится в госпиталях, его болезнь очень обострилась, у него все время кровяная рвота, и теперь плюс к болезни истощение организма. Едва ли он вернется домой. Писем от него уж давно нет.

Ну, сынок, кончаю тебе писать. Молю Бога о твоем благополучии, будь здоров, бодр и счастлив. Благословение Господне и мое будет с тобой на каждом твоем шагу. Крепко тебя целую и обнимаю.

Зоечка тебя крепко целует и желает тебе возвращения с победой. Привет от Зины и бабушек. Еще раз будь счастлив и здоров.

Твоя мамка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 11-12 об. Подлинник.

№ 13

25 марта 1943 г.

г. Тамбов

Нет, мой дорогой Левушка, не нравятся мне «концерты», в которых ты участвуешь в качестве дирижера. И не верю я, чтобы в твоем положении можно было чувствовать себя так, как это ты рисуешь. Я, признаюсь откровенно, едва ли смог бы прудить ключики и читать Джека Лондона. У нас, как тебе известно, пустяковая встряска была, и то я покойно ложился спать только в Татанове*.

Ты меня прости, но я склонен заподозрить тебя в неискренности, когда ты доказываешь, что «на войне даже лучше». Здесь, как и всегда, ты просто успокаиваешь нас. Но, как и раньше (вспомни Ворошиловград), тебе это плохо удается. На этот раз, стараясь внушить нам «мирную обстановку», ты в то же время упоминаешь об удачном попадании в блиндаж противника. А об особых путях мышления родителей ты забыл. Забыл, что наша мысль работает наоборот, что мы можем предполагать возможность обратного. Нет, дорогой наш Левушка, покоя за твою судьбу нам не видать до тех пор, пока ты не ступишь через порог нашего дома. «Источники надежды вечны», - как недавно выразился Рузвельт**. И мы, конечно, надеемся снова увидеть тебя живым и здоровым, надеемся снова крепко обнять тебя и прижать к груди твою милую головку.

Как я люблю спать беспробудным сном, ты, я думаю, помнишь. Эту способность я к моему счастью не утратил и теперь. Но все же теперь я иногда просыпаюсь по ночам и ловлю себя на мысли о тебе. И тогда невольно рука творит крестное знамя в твою сторону, а губы шепчут: «Сохрани его, Господи, на всех путях его».

Тоска и беспокойство о тебе у твоей мамки проявляются и чаще, и резче. Она не ходит на дорогу «в старомодном ветхом шушуне»***, но грустит о тебе беспредельно. Великая скорбь ее спасет тебя, сохранит тебя для нас. Ты вернешься, наш милый, дорогой сынок, и закат нашей жизни будет согрет теплотой нашей взаимной любви и уважения. Господь милостив и он не допустит совершиться злу над верующими в его всемогущество.

Наши новости мало чем интересны. Вот разве стоит отметить, что в Тамбов возвратились Аткарский и Калмыков. Что, как и почему - пока неизвестно, но известно, что обратно туда, куда они выезжали, не поедут.

Живем мы по-прежнему лучше многих. Готовимся к посевной. На этот раз я уже приобрел литературу по агрокультуре. Так что теперь будем работать по всем правилам сельскохозяйственного искусства. Довольно работать вслепую. Правда, с семенами в нынешнем году будет труднее, зато мы будем вооружены опытом прошлого года****, плюс теоретические познания.

Сейчас бегу заказывать ботиночки нашей имениннице Зое (ей сравнялось 6 лет).

Желаю тебе полного благополучия. Возвращайся скорее живым и здоровым.

Храни тебя Бог! Целую.

Твой папка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 13-14 об. Подлинник.

_______________________

* Имеются в виду налеты вражеской авиации на г. Тамбов и другие военно-промышленные и транспортные объекты области, продолжавшиеся с октября 1941 г. до лета 1943 г.
** Рузвельт Франклин Делано (1882-1945), президент США в 1933-1945 гг.
*** Строка из стихотворения С.А.Есенина «Письмо матери» (1924 г.)
**** Имеются в виду работы на огородах, выделявшихся горожанам на окраинах г. Тамбова.

№ 14

30 августа 1943 г.

г. Тамбов

Здравствуй, дорогой наш Лева! Вчера, в воскресенье, когда мы заканчивали распиловку привезенных две недели назад дров, почтальон принес твое письмо от 15-VIII. Получилось так, что в тот день, когда ты его писал, меня основательно трепанула малярия в соединении с крапивницей и свалила меня в постель, в которой я и провалялся до сегодня.

Болезнь, надо сказать, протекала довольно «безболезненно», чем я целиком обязан своей дорогой целительнице, нашей домашней сестре милосердия – мамке. Она сразу поставила, как говорят, всех на ноги. Пока до меня пешком дошел районный врач, меня уж посетил приехавший в автомашине военный врач госпиталя. На следующий день уже были произведены всевозможные анализы, обнаружившие в крови присутствие малярийных возбудителей. Немедленно из аптекоуправления (Тоня) зазвонили телефоны в аптеку со срочным заказом, а пока был отпущен хинин. В тот же день военный врач уже сделал мне первый укол. Разумеется, во всех этих хлопотах принимала горячее участие Нина. Для того, чтобы лечение проходило с большим успехом, мамка организовала поллитровочку «Московской» со своими собственными помидорчиками, в распитии которой я, к сожалению, участия не принимал. Словом, болезни сразу был нанесен чувствительный удар, и она быстро пошла на убыль. Теперь я уж совсем оправился, если не считать некоторой слабости, и думаю завтра уже выйти на работу.

Вчера вечером, когда я после покраски кадушки принялся за поливку огорода во дворе (огурцы, свекла, помидоры), неожиданно пришли Сережа с Тоней. Хотели повидать Нину, но ее по обыкновению дома не было (все пропадает в госпитале, возвращаясь домой лишь в 11-12 час. ночи). Мы посидели за чайком часов до 10-ти. Поговорили о том, о сем, вспоминали, конечно, часто о тебе и страшно хотели, чтобы ты вдруг застучал в окошко. Дорогой, хороший сынок, когда же это, наконец, случится, когда же я любовно смогу обнять тебя? Как хочется скорее увидеть тебя и забыться в тихой радости мирной, покойной и счастливой жизни. В своем письме ты обещаешь скорую встречу. Не знаю почему, но это обещание я воспринял как нечто реальное, способное осуществиться в близком будущем. Мне кажется, что мы действительно скоро увидимся. Не может же война длиться без конца, тем более, что для ее завершения и предпосылки имеются: продвижение наших войск на запад, обещанная в последние дни Рузвельтом активность на европейском фронте и пр.

На днях в Тамбов вернулась Нина Александровна Аткарская с ребятами. Пребывание их в Джизаке* – сплошной ужас. Но вот наступил же, наконец, день, когда весь этот ужас остался позади. Конечно, жизнь еще полна бесконечными заботами текущего порядка, но эти заботы уж не давят могилой, а, наоборот, возбуждают, возвращают к жизни, порождают надежду на более покойное, светлое «завтра».

Как и почему может случиться, что ты вдруг очутишься дома, у нас, я не знаю, но такая мысль родилась и уж несколько дней не покидает меня…

Сейчас 2 ч. дня. В этот час я условился встретиться с мамкой на Успенском огороде**, куда должна придти и Зинаида с Валькой. Иду. …Продолжаю вечером. С огорода принесли килограмм 20 картофеля, 2 тыквы и кабачок, затем килограмм 10 помидоров. После обеда баба Соня сходила еще на мой огород за Цной, откуда принесла, сколько смогла донести, огурцов, помидоров и моркови. Смотрела там капусту – хвалит: вид, подающий надежды.

Словом, живем мы сейчас неплохо. Одного тебя не хватает. После обеда, когда баба Соня уходила на огород, мамка ходила в свое учреждение за хлебом. Тем временем по радио сообщили о взятии Таганрога***. Видимо, в шутку ослаб фриц, коли начал сдавать такие укрепленные пункты, которые до сих пор остались неприступными****. Не подвели бы только теперь союзники со вторым фронтом.

Во всяком случае, я с завтра буду готовиться к встрече с тобой. А ты, если твой отъезд случится раньше, чем мы это предполагаем, не забудь прихватить с собой горсточку и даже побольше изюма.

Приезжай, дорогой и желанный сынок, приезжай скорее помогать нам с уборкой урожая. Да спасет тебя Господь от всех бед и несчастий. Приезжай здоровым, целым и невредимым. Шлю тебе благословение. Крепко целую.

Твой папка

P.S. Спасибо, милый, за такое теплое письмо. Только ты уж очень большую скидку даешь мне на «загрузку». Баба Катя у нас стала уж очень плоха, хотя по-прежнему все хлопочет у печки. А трудно стало ей.

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 20-21 об. Подлинник.

_____________________________

* Джизак – город в Узбекистане, центр Джизакской области, одной из наименее развитых и самых бедных в регионе.
** Успенский огород – располагался на месте бывшего Успенского кладбища на западной окраине г. Тамбова.
*** Таганрог – город, райцентр в Ростовской области. Освобожден на первом этапе битвы за р. Днепр 30 августа 1943 г.
**** К 18 февраля 1943 г. противник остановил наступление советских войск перед г. Таганрогом на рубеже так называемого «Миус-фронта».

№ 15

28 сентября 1943 г.

г. Тамбов

Мой дорогой, любимый, ненаглядный сыночек, здравствуй!

Позавчера получили от тебя два письма от 12 и 15/IX. Последнее письмо с загадкой, ты называешь, что ты служишь на «Малой Земле»*, как это понять? Что это означает? По нашим понятиям ты находишься на воде. И стало еще страшнее за тебя. С тех пор, как был нашими войсками занят Новороссийск**, я не находила себе места, мы все думали, и, по нашим соображениям, ты участвовал в этих боях. Становилось подчас так страшно, что по ночам, когда я не могу спать и думаю о тебе, у меня на голове шевелятся волосы. Никак я не могу выбросить из головы мысль о тебе, стараюсь думать об отвлеченном, о чем-нибудь - нет, ничего не получается, огненными буквами в сердце и в голове ты у меня, ничто не стирает тебя из моих мыслей.

Вчера заходила к Тоне на работу, она тоже получила от тебя письмо, которое она мне давала читать. Читая твое письмо к ней, у меня просто душа разрывалась на части, и наполнялась я большой гордостью, что у меня такой сынок, с такой возвышенной душой, такой бесхитростный к жизни. Диву даешься, как это только эти четыре тяжелых года не заставили очерстветь твою душу, как это только у тебя осталось все то же нежное детское сердце.

Я часто вспоминаю твое детство, когда ты, слушая церковное пение, плакал, или, когда я читала тебе сказки, от которых ты тоже навзрыд плакал. Счастливое то время, когда я в любое время могла прижать твою хорошенькую головку к себе. Деточка ты моя милая, жизнь ты моя, когда же я увижу тебя снова, ты мне сейчас необходим, ты должен приехать и скрасить мою старость. Много я в своей жизни пролила слез, но те слезы несравнимы с настоящими. Те были слезы обиды, а нынешние слезы полны тоски и печали о тебе.

Я оторвалась от письма к Тоне. Твое письмо очень нежное и вызывает невольные слезы не только у меня, как у матери твоей, а и Тоня без известного блеска в глазах не может равнодушно говорить о нем. Сынок, дорогой, будь всегда таким нежным и чувствительным к переживанию других.

Сынок, очень неприятно нам получать от тебя обратно наши письма, вот опять на днях получили три письма обратно. Просто обидно – ты ждешь наших писем, а они, пропутешествовав по нашему Союзу, опять обратно возвращаются в Тамбов с холодной надписью на них.

Дорогой сыночек, с урожаем мы покончили, сняли все огороды, все перевезли домой, осталась на корню только капуста, да и ту думаем на днях порубить. Результат сбора урожая неплохой. Завезли домой 27 мешков картофеля, что составляет 1350 кг. Рассчитываем, что этого количества нам хватит на год до нового урожая, из которых три мешка должны оставить на обсеменение. Теперь мы чувствуем в этом отношении себя неплохо. Труды наши не пропали даром. Тяжело, конечно, нам было с папкой, много сил было положено на это, но это все окупилось. Ведь ты только подумай, если бы это количество картофеля нужно было бы купить на рынке в среднем по 20 р. кг, то сколько бы нужно было денег. Теперь в нашем погребке негде яблочку упасть. Так что теперь мы сыты вполне, и душа не болит за будущее.

Теперь с папкой приступили к заготовке топлива. В это воскресенье ездили с ним за торфом на лошади, сделали два рейса, привезли 3 кубометра. Еще нам предстоит вывезти 3 кубометра торфа и 12 кубометров дров. Торф опять, может быть, вывезем на лошади, а вот дрова вывозить надо на машине, для этого надо готовить горючего. Ну, лишь бы папка был здоров, а то все это с Божьей помощью сделается.

Забот, конечно, у нас много, но эти заботы в сравнении с твоими переживаниями и тревогами кажутся такими мизерными, и иногда хочется больше для себя труда и изнурения, чтобы хоть тысячную долю твоей тяжести перенести на себя. Конечно, этим мы не можем хоть чуточку облегчить твои переживания, но мы бессильны в этом, бессильны чем-нибудь помочь тебе.

Ну, так вот, дорогой мой сыночек, солнышко мое, приезжай скорее, и на твою долю заготовлено продуктов, заготовлены твои любимые соленые огурчики (хороши получились) и помидорчики. Приезжай, ждем тебя и ночью и днем. По ночам я прислушиваюсь к топоту ног под нашим окном и все думаю, не услышу ли я топот любимых ног, но тщетны все мои ожидания. Потом нам хочется знать: на земле или на суше ты находишься? Все эти вопросы нас очень интересуют и волнуют – прошу, ответь на них.

Сыночек, о нас ты не беспокойся, мы все живы и здоровы, по всем моим описаниям ты и сам можешь судить, что мы живем неплохо. Папка совершенно окреп после болезни, по-прежнему хлопочет по всем дням. Он тебе шлет привет и свое благословение, ждет тебя с нетерпением. Соскучились мы о тебе все страшно, нам всем хочется видеть тебя.

Госпиталь, где работает Нина, свертывается, она почти совсем не бывает дома, идет передача госпиталя, а она выбрана в какую-то комиссию. Зайчик растет, все никак не выберу время сесть с ней и написать тебе письмо, за что она на меня до слез сердится. Она тебя крепко целует и обнимает.

Храни тебя Господь. Будь счастлив, здоров и бодр. Крепко тебя целую.

Привет от Зины со всеми домочадцами. Бабушка тоже тебе кланяется. Пиши хоть по строчке, но чаще - твои письма теперь нам нужны как никогда.

Твоя мамка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 22-23 об. Подлинник.

_____________________________

* «Малая Земля» – участок местности на западном берегу Новороссийской (Цемесской) бухты и южной окраине г. Новороссийска, где с 4 февраля по 16 сентября 1943 г. советские войска вели бои по захвату, удержанию и расширению плацдарма.
** 11 сентября 1942 г. советские войска оставили большую часть г. Новороссийска. Освобожден 16 сентября 1943 г.

№ 16

19 – 26 октября 1943 г.*

г. Тамбов

Здравствуй, мой любимый, дорогой сыночек!

Сегодня получили твое письмо от 6/Х. С каким болезненным нетерпением мы ждали его. Каждый день ждали почту, но все наши ожидания были тщетны. Сколько мрачных мыслей и тревог за тебя, мой любимый, доблестный воин, я пережила за эти две недели. Страшно только подумать, где ты и в какой обстановке находишься. Сердца, как такового у меня нет, у меня есть комок крови в груди. День и ночь молю Бога о твоем благополучии, надеюсь только на него, и это меня до некоторой степени успокаивает, но успокоение мое недолговечно, ничто и никто не может вытеснить тебя из моего сердца. Как хотелось бы в эти страшные и жуткие моменты быть около тебя, поддержать тебя ласковым словом, как маленького тебя я поддерживала, когда ты собирался упасть. Но чем и как только можно помочь тебе? Увы, все мои попытки и думы напрасны, я бессильна хоть чуточку облегчить тебе твое настоящее положение. Дружочек ты мой милый, ты теперь скажешь, вот тоже мне, нашлась такая помощница, сидела бы себе на печке в углу, да терпеливо ждала меня. Нет, не могу, нет терпения больше ждать, ведь через несколько дней четыре года, как тебя нет около меня. Эти четыре года, как у тебя, так и у меня унесли много здоровья и сил. И еще вопрос - сколько же еще придется ждать, когда же, наконец, придет конец этому проклятому немцу, когда же он захлебнется в собственной крови?

Начиналось писать это письмо 19/Х, а кончается 26/Х. Ты, дорогой мой сынок, скажешь, вот так промежуток, ничего себе. Но каждому нашему проступку бывает оправдание и причины к этому. Папка из лесу привез 6 метров дров, но вот их и нужно было мне с ним перегрызть. Работа нелегкая, приходилось рано вставать по темному и пилить их до 8 ч. утра, а потом на работу, с работы опять прихватывали еще часок и так в продолжение семи дней, вчера только закончили. За этой работой еще сильнее чувствовалось твое отсутствие, нуждались в твоей помощи как никогда, а отсюда бесконечные воспоминания о тебе и слезы, слезы без конца.

На днях меня папка вытащил в театр, приезжала Рина Зеленая**, впечатление осталось посредственное. А вот вчера ходила слушать Любовь Орлову***, от этого концерта впечатление осталось громадное. Конечно, на этом концерте я и поплакала вдоволь. Папка, шутя, мне сказал, что я веду себя на людях неприлично. Но, видно, жизнь моя такая - к чему бы ни придраться, лишь бы отвести душу, т.е. вдоволь поплакать. В Тамбове у нас открыли церковь****, я еще туда не ходила, т.к. говорят, что туда попасть очень трудно, т.к. молящихся очень много, церковка очень маленькая. Вот на днях откроют собор***** - помнишь, где находится музей? - вот тогда уж все там упоместятся. Радостно на душе, что верующие, наконец, найдут себе место, где они могут успокоить себя в молитве.

Мы все живы и здоровы. Жизнь наша протекает без особых перемен. С заготовками покончили, осталось только порубить капусту, да еще привезти 3 м торфа и тогда, кажется, пока все. Зоечка стала совсем большая. Вот сейчас я сижу пишу тебе письмо, а она сидит около меня и читает большую сказку. Она очень хорошо стала читать и понимать прочитанное. Как хотелось безумно, чтобы ты был сейчас дома, жизнь потекла бы еще лучше и по-другому! А сейчас иногда нервы так расходятся, что все хорошее в доме и не замечаешь. Если еще год такой напряженной жизни, то мне кажется, что организм больше не выдержит.

Дорогой сынок, ты напрасно беспокоишься о том, что в этом месяце ты нам не можешь выслать денег. Да не беспокойся ты о нас, пожалуйста, оставляй их себе, если можно, то питайся получше, поддерживай свой организм и в дальнейшем тоже оставляй их себе, они тебе могут пригодиться. Ты пишешь, что ты сейчас находишься на отдыхе. Неужели тебе нельзя воспользоваться несколькими днями и приехать домой повидаться? Какое это было бы счастье видеть тебя! А, судя по письмам, ты от нас не очень далеко. Если можно, то напиши, где. Почему произошла перемена адреса? Теперь тебя, вероятно, перебросили на другое место, это тоже очень волнует и беспокоит. Если у тебя найдется свободное время, то ты бы написал Нине ласковое письмо, а то она что-то за последнее время ходит очень мрачная, неразговорчивая. Что ее тяготит - не знаю, может быть, она очень скучает о тебе.

Ну, будь здоров, счастлив. Храни тебя Господь на всех твоих путях. Будь осторожен и осмотрителен во всем. Желаю тебе бодрости духа и тела. Шлю тебе свое благословение. Привет тебе от всех наших домашних. На днях Нина с Зоечкой тебе послали письма по старому адресу. Получил ли ты их? Крепко тебя целую.

Жду тебя и день и ночь.

Твоя мамка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 24-25 об. Подлинник.

____________________________

* Два первых абзаца написаны автором 19 октября 1943 г., остальные – 26 октября 1943 г.
** Зеленая Рина (Екатерина) Васильевна (1902-1991). Актриса, народная артистка РСФСР (1970).
*** Орлова Любовь Петровна (1902-1975). Актриса, народная артистка СССР (1950). Снималась в музыкальных комедиях своего мужа режиссера Г.В.Александрова «Веселые ребята», «Цирк», «Волга-Волга» и др. Лауреат Государственной (Сталинской) премий СССР (1941, 1950).
**** Имеется в виду Покровский собор.
***** Имеется в виду Спасо-Преображенский собор. В 1944-1945 гг. архиепископ Тамбовский Лука неоднократно обращался в органы советской власти с просьбой об открытии Спасо-Преображенского кафедрального собора. Возвращен РПЦ только в 1992 г.

№ 17

14 ноября 1943 г.

Первое и самое сильное желание то, чтобы это письмо застало тебя, мой дорогой Лева, живым, здоровым и невредимым. В большом я у тебя долгу, Лева, в отношении писем. Но у меня как-то так получается, что когда я думаю о письме, все слова кажутся мне такими бледными, обыденными, что просто неудобно, даже стыдно становится употреблять их в объяснении с тобой. Все события нашей жизни выглядят до того мелкими и жалкими, что великой пошлостью представляется говорить о них с тобой. Было время, когда мне и самому доставляло большое удовольствие нанизать тебе длинный ряд эпизодов в письме. Тогда выходило так, что строчки, как бусы, радуя глаз, смотрели с бумаги, сверкая ярким блеском и отражая в себе нашу покойную и полную довольства жизнь. Ты помнишь, конечно, что я исписывал многие страницы в письмах к тебе. Сейчас же мне кажется прямо непристойным говорить о наших «мелочах жизни», как бы они ни были тяжелы иногда для нас.

Мое состояние, может быть, не всякому понятно. Чтобы ты правильнее мог понять меня, я в помощь призову такой случай. На твоих глазах играет ребенок. Время от времени ты бросаешь в его сторону наблюдающий взгляд. Ребенок собирает цветочки, бегает по траве за бабочками. Ты покоен, отрываешь от него взгляд и снова продолжаешь читать газету. Но вот, в какой-то момент, подняв глаза, ты с ужасом увидел, что ребенок забрался на узенький переходный мостик, висящий в воздухе высоко над кручей, и быстро бежит по нему, смотря в то же время за улетающей стрекозой. Противоположный берег не далек, но надо, чтобы ребенок успел благополучно добежать до него. В этот миг в твоей голове возникает целый рой мыслей, но ты цепенеешь от страха и неожиданности и, сосредоточив все свое внимание на движущемся ребенке, с затаенным, остановившимся дыханием следишь, как он приближается к берегу. В этот момент ты не кричишь ему, ты только смотришь и с великим нетерпением ждешь, когда он добежит до безопасного места.

Вот в таком примерно состоянии и нахожусь теперь все время я. Чувствуя свою беспомощность в своем желании протянуть тебе руку, я в чрезвычайном напряжении жду, когда ты пройдешь через этот Суворовский чертов мост. Слова застревают у меня в горле. А как попробуешь вообразить себе некие эпизоды из твоей действительности, то и кровь стынет в жилах. Единственное успокоение находишь в молитвах о тебе. В таком положении, в каком сейчас находишься ты, мне бывать не приходилось, но трудности случались и на моем жизненном пути. Иногда они казались мне безвыходными. Тогда я молился и выход находился. Страшно смотреть в глубокую пропасть - голова кружится, волосы на голове шевелятся. Но «страшен сон, да милостив Бог». Я верю, что он на крыльях своих пронесет тебя и «да никогда преткнеши о камень ногою твоею». Никогда, Лева, не забывай обращаться к Богу в трудные минуты и верь - он сохранит тебя и поможет невредимым выйти «из пещи огненной».

Однако если взялся за перо, не умолчу о своей жизни. Живем материально сейчас неплохо. Праздник отправили, как полагается*. Давно уж так не пировали. Были у нас гости: Абакумовы и Сергеевы. Ждали Тоню, но она почему-то не пришла. Угощала мамка на славу, как она вообще умеет. Разумеется, довоенных возможностей у нас не было, но по нынешним временам обед был и обильным, и вкусным. Выпили за твое благополучие с тем, чтобы на следующем таком обеде чокнуться с тобою самим.

Вот пишу я об этом, Лева, а вместо звона бокалов мне чудится звон в ушах от взрывов снарядов. Ах, дорогой мой сынок, как часто хочется быть около тебя и переживать все вместе. Четыре года, четыре страшных года прошло, как в осенний темный и пасмурный вечер поезд с неумолимой жестокостью оторвал тебя от нас. Пора бы, кажется, и вернуться. Ведь не забыл же ты то, хоть и далекое, время, когда, поздно вечером ложась в постель, мы при лампадном свете контрольной лампочки приемника все вместе слушали радиопередачи, как вставал ты и в своих красных трусах приходил отстраивать приемник или менять передающую радиостанцию. Какой радостью забьются наши сердца, когда ты, возвращаясь, постучишь в двери нашего дома!

[…].Будь здоров и счастлив. Да минет тебя всякая опасность. Храни тебя Господь.

Целую крепко.

Твой папка

ГАСПИТО. Ф. 9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 28-32 об. Подлинник.

_____________________________

* Имеется в виду 7 ноября – годовщина Октябрьской революции.

№ 18

24 января - 30 января 1944 г.*

г. Тамбов

Здравствуй, мой любимый, родной сынок!

Вчера получили от тебя сразу три письма, и надо тебе признаться, что на этот раз мы как никогда волновались и ждали от тебя известий. Твое письмо, ранее полученное, т.е. от 18/XII, нас очень взволновало, а меня прямо-таки огорошило. Это было для нас так неожиданно - твой переезд и перемена «местожительства» для нас были полнейшей неожиданностью. Я даже некоторое время не могла писать тебе, несколько писем так и остались недописанными и неотосланными. Но вот теперь, получив от тебя письма, как-то до некоторой степени успокоилась, пришла в норму, так сказать.

Читая твои письма, мое материнское сердце наполнялось и тревогою, и вместе с тем, гордостью за тебя. Мой родной сыночек, мой доблестный воин, ты, как и многие другие, несешь освобождение тысячам людей и освобождаешь нашу родную землю от врага. После твоих писем, встречая молодых людей в глубоком тылу, смотришь на них, как на притаившихся трусов, всяким образом скрывающихся от фронта, и сердце наполняется к ним ненавистью и немым упреком, и само собой приходит вопрос: «А почему ты не там, где наши сыны, которые безысходно с начала войны защищают свою родину?». А таких очень много, которые еще не нюхали пороху и, наверное, так и не понюхают.

Ты пишешь, что напрасны все наши волнения за тебя. Но зачем ты, мой дорогой сыночек, нас успокаиваешь - неужели ты думаешь, что, сидя в тылу, мы не имеем представление о твоем положении? Знаем мы все, знаем, что каждую секунду твоя жизнь подвергается опасности, знаем, в какой обстановке ты находишься. Садясь ли за стол обедать или ложась в чистую постель, невольно сразу думаешь о тебе - а как ты там? Ведь ты, я знаю, забыл, как ложиться в постель и в покойной обстановке покушать. И вот тогда становится так стыдно за себя, за свою жизнь, за свою спокойную обстановку и становится до такой степени тяжело, что неведомо, что бы сделала с собой, чтобы облегчить тебе твое положение. А потом ты думаешь, что это так легко было читать твои строки, где написано: «Теряю зубы и седею» – это в 28 лет! Ну какое тут может быть спокойствие, да я и вообще не могу и думать о какой-то спокойной жизни. Пока ты не с нами, ни о какой другой жизни не может быть и разговоров. Ты только можешь принести к нам спокойствие, радость и счастье, без тебя же этого ничего быть не может. Запомни это себе, мой любимый Левушок, раз и навсегда. Повторяю тебе еще раз: ты – наша жизнь и надежда.

Прости сынок, что получился такой вынужденный перерыв. У меня ни с того ни с сего отнялась правая рука, я ничего ей не могла держать, а тем более что-нибудь делать. Ходила к врачу, который нашел, что у меня острый ревматизм. Вчера и сегодня мне гораздо лучше, я могу держать ручку, а поэтому первым моим делом скорее написать тебе письмо.

Вчера и сегодня получаем от тебя письма – вчера два, а сегодня три. Рады им, конечно, до бесконечности, но в то же время грустью и печалью веют они. Знаю, мой любимый сынок, что все твое сердце изъела тоска о семье. Знаю, что пятилетняя разлука с семьей все с каждым днем обостряется, и, конечно, бывают минуты, когда тоска доходит до предела. Тяжелы бывают эти минуты – действительно, как тисками сжимается сердце, такие минуты и у меня бывают частыми гостями. Тогда я прибегаю с молитвой к Богу, и мне становится легче, и я чувствую над собой такую великую силу, что я как-то успокаиваюсь. Верь, сынок, в Божью помощь, и все будет легче казаться.

На днях Нина ходила в кино и, придя оттуда, она была в таком возбуждении: она смотрела киножурнал о взятии Новороссийска, где была показана и «Малая Земля», и вот ей показалось, что она два раза видела тебя. На другой день, с трудом надев пальто на больную руку, я отправилась смотреть этот журнал - тебя я не видела, но видела все те места, где находился ты. Меня буквально била лихорадка, до такого нервного напряжения я доходила. Ужас и страх навеяла на меня эта картина. В каком кошмаре ты находился и находишься все это время!.. Хотелось на весь зал кричать от сердечных мук, кричать так, чтобы все слышали, что здесь сражался героически мой единственный сын, в котором вся моя жизнь, но все эти зрители – они безучастны к нашим переживаниям. Но я все-таки верю, сынок, что Господь сохранит тебя живым и невредимым и соединит нас всех в одну семью, все наши переживания и страдания кончатся счастьем. Верь, дружок, и ты в это, и тебе легче будет во все твои трудные минуты.

Левушок, из твоих писем видно, что ты не получаешь от нас письма. Но куда они деваются? Мы пишем тебе часто, это очень обидно. О всех хозяйственных делах я тебе напишу на этих днях. Прости, Лева, за такое грязное письмо, но рука еще не совсем хорошо работает. А все-таки, дорогой, грустно и грустно.

Будь счастлив, бодр. Храни тебя Господь на всех твоих путях и в тяжелые минуты. Крепко целую.

Привет и самые лучшие пожелания от бабушек, крепко тебя целует Зайчик.

Твоя мамка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 94. Л. 35, 35 об. Подлинник.

_________________________

* Четыре первых абзаца написаны автором 24 января, остальные - 30 января 1944 г.

№ 19 - 21

Письма Ф.В. Ивашенцева* жене и детям**

1 сентября - 10 октября 1943 г.

№ 19

1 сентября 1943 г.

Здравствуйте, многоуважаемое семейство!

Во-первых, кланяюсь своей любимой и желанной супруге Анне Васильевне и еще кланяюсь дорогой дочке Мане, желаю всего лучшего на свете, быть здравой. Еще кланяюсь сыночку Мише и сыночке Володе, желаю я вам всего лучшего на свете и быть здравыми. Затем еще кланяюсь родителям – папаше и мамаше и желаю всего лучшего на свете.

Затем я вам сообщаю о своей жизни. Жизнь моя опасная. Все время в боях, но пока жив. Бог бережет меня. Мины рвались за четыре, пять метров – остался жив. Начальники говорят, что на отдых пора нашей дивизии.

Затем, дорогое семейство, я очень соскучился по вас. Теперь хотя бы на денек с вами повидаться и поговорить. Если жив буду, должны скоро закончить войну. Немец бежит с каждым днем на запад. Мы его преследуем, не даем укрепиться на месте. Прошли всю […]*** область, заступили в Белоруссию. Уже прошли 30 км, так что с каждым днем […]****.

До свидания. Пока жив и здоров, что будет дальше – неизвестно. Может быть, ранят, тогда свидимся с вами. Я не думаю, чтоб меня убили. Три раза был под минами, но спасся. А теперь не страшны и мины для меня.

До свидания. Где Миша сынок***** – взят или нет? Теперь узнать мне бы. Как адрес – я вам посылал на открытке.

Ваш супруг Федор Васильевич

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 10. Д. 39. Л. 7, 7 об. Копия.

_________________________________________

* Ивашенцев Федор Васильевич (1898-1943). Родился в с. Большая Ржакса Кирсановского уезда Тамбовской губернии (ныне Ржаксинского района Тамбовской области). Служил наводчиком ПТР, рядовой. Погиб в бою 27 октября 1943 г. Похоронен в. д. Улуки Пропойского района Могилевской области.
** Письма адресованы в с. Большая Ржакса Ржаксинского района Тамбовской области.
*** Название области зачеркнуто военной цензурой.
**** Два слова неразборчивы.
*****Ивашенцев Михаил Федорович (р. 1925). Родился в с. Большая Ржакса. По окончании 7 классов в 1942 г. направлен в школу ФЗО № 2 (г. Тамбов). В 1943-1947 гг. работал слесарем на заводе «Комсомолец». Затем работал в колхозе в родном селе.

№ 20

10 октября 1943 г.

Здравствуй, дорогое семейство!

Кланяюсь я вам и желаю всего лучшего на свете. Быть здравыми. А мне – как Бог даст. Останусь в живых – приду домой и с вами увидимся.

Сейчас дело обстоит хорошо. Враг бежит на запад с каждым днем. Мы его преследуем и громим.

Затем, дорогое семейство, я вам посылал два письма и одну открытку, а от вас не получал ни одного письма. Я прошу вас – напишите письмо и пропишите, как живете, и где находится Миша, и где работает Маруся.

Затем я вам сообщаю – сейчас стоим на отдыхе. А дальше обратно погоним врага на запад, чтоб скорей разбить врага, скорей придти домой.

До свидания. Адрес: полевая почта 04104 «Х».

Ф.В. Ивашенцев

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 10. Д. 39. Л. 8. Копия.

№ 21

12 октября 1943 г.

Здравствуйте, многоуважаемое семейство!

Во-первых, кланяюсь своей супруге Оне и еще кланяюсь дочке Мане и сыночку Мише, сыночку Володе и вообще желаю я вам всего лучшего на свете и быть здравыми. Затем еще кланяюсь родителям – папаше и мамаше и желаю всего лучшего на свете. Затем передаю поклон всем родным и знакомым.

Затем я хочу вас спросить – где находится сынок Миша? Я давно уже от вас не получал письма – месяца три с лишним, как еще был в Татищево. Когда Манюшка приезжала в Саратов, я в то время получил письмо, а после того не получал от вас писем. Как вы живы?

Затем я вам сообщаю о себе. Я пока жив, от тех боев остался невредим. Кругом осыпан был шрапнелями, но ничего – не повредился. А сейчас стоим на отдыхе. А после отдыха обратно пойдем в бой освобождать свою родину, матерей, отцов, братьев, жен, детей, над которыми издевается немецкое полчище. Оно сейчас в злобе своей отступает на запад и уничтожает наше население, угоняет жителей с собой, дома сжигает, скот забирает. Если не придется угнать скот – убивает на месте, чтобы не доставался советским гражданам. Враг озверел – как муха перед концом осени кусает от злобности накануне своей смерти, так и сейчас немецкое полчище озверело от злобы.

Мы прошли почти около 700 км Орловской области, сейчас зашли в Белоруссию и сейчас стоим на отдыхе в Белоруссии.

Затем, дорогое семейство, я вам прописываю, что со мной своих тамбовских никого нет, все из разных областей. Я прошу – пропишите, где находится сынок Миша, его года уже со мной в боях участвуют. Затем, дорогая моя супруга Оня, я очень соскучился по вас, но больше о своих любимых детках – Мане, Мише и Володе и о родителях – папаше и мамаше и вообще о всех родных и знакомых. Хотя бы на денек повидаться, но что поделаешь – война. Все немцы навязали нам муку и разлуку, много оставили сирот, вдов, но советский народ отомстит за все, что он натворил на нашей земле. Нет ему никакой пощады на нашей земле. Мы бьем его и будем бить. Мы гнали и будем гнать с нашей территории, чтоб очистить немцев с нашей земли.

Затем, Оня, жив буду – приду и увидимся с вами, и вновь заживем.

Федор Васильевич Ивашенцев

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 10. Д. 39. Л. 9-10. Копия.

№ 22

Письмо Н. Прищепы родным

11 марта 1944 г.

Привет из Моршанска. Добрый день, мои дорогие родители – тато, мама, сестра Маруся, Дуся и племянники Толик и Линка!

Когда я получил от вас письмо, я был очень рад, что наконец-то узнаю о вашей жизни. Я вам уже посылаю третье письмо с Моршанска. Сейчас я уже начал получать письма от некоторых девчат, но это меня меньше всего интересует. Меня больше всего интересует, как вы живете. Много прошло времени с того дня, как я уже с вами не вижусь, но, может, вскорости подойдет то время, когда мы снова встретимся и много о чем поговорим.

Тато, опишите, как вы чувствуете, свое здоровье с мамой, потому что у вас здоровье было не очень-то благополучно. И если признаться по правде, то я не надеялся, что от вас больше не буду иметь известий, так как не надеялся, что вы будете в живых*.

Я еще пока нахожусь на старом месте, в училище**. Продолжаем свое учение, но в недалеком будущем должны его окончить и поехать на фронт громить фашистских поработителей, которые хотели из нас сделать рабов на всю жизнь. Но не знаю, как будет дальше. Вскорости мы должны выехать в часть на стажировку, но не знаю, возвратимся ли обратно в училище сдавать испытания. В общем, что будет дальше, то увидим. Даст Бог, будет пища.

Со мной из нашего села нет никаких ребят. Может, от кого получаете письма, то сообщите мне. Если знаете адрес Прушковского Петра С., то напишите мне. А также опишите о других моих товарищах – Винциславском, Франко и других. Опишите, какая стоит погода у вас, ибо у нас вся зима была теплая, почти совсем не было морозов. С того дня, когда я уехал от вас, много повидал разной жизни, а больше всего плохой.

Тато, когда я был дома, то я не знал, что такое самому жить. Но когда оторвался и сам начал жить на своем иждивении, то вспомнил все ваши трудности, которые вам встречались на каждом шагу, и когда я вас не слушался, то из-за своего недопонимания. Сейчас бы хотелось повстречаться хоть на один час, но не знаю, как будет дальше, какая будет моя судьба, этого я не могу знать наперед, что будет дальше.

От тети я получаю письма – вернее, пишет мне письма двоюродная сестра Варя. Через них я узнал, где находится Марк. Получал от Марка письма, но сейчас уже, наверно, м‑ца 2 не имею от него письма. Если получаете от него, то сообщите, где он сейчас находится.

Тато, может, я вам пишу последнее письмо из Моршанска, так как не надеюсь, долго здесь я буду или нет. Если буду дальше здесь учиться, то буду описывать в следующем письме о своей жизни.

Я вам выслал в своем предпоследнем письме фотокарточку. Если получили, то сообщите мне. Это меня очень интересует, если вы получили мое фото. Напишите, где находится РобакивскийМ.В. и его жена Муся, а также другие учителя, которые меня учили. Передайте им от меня привет и пожелания хороших успехов в их жизни, которую они начнут строить снова. Напишите, изменилось ли наше село и в чем, целое ли оно, или же его осталась часть только. Проходили у вас бои или же в близости? Жива ли моя крестная мама в Котельне*** или же нет? Меня интересуют все, даже мелочные, новости, так как я уже не был дома долго.

Мама, вы, наверно, про меня много думаете и тоскуете, но это все напрасно. Сперва мне было трудно привыкать жить самому, думать про каждую мелочь, что только мне потребуется. Теперь я уже отвык и приспособился и кое-чего научился, как на свете жить. Есть пословица: «Набрался в уши воды».

За меня вы меньше всего беспокойтесь, больше всего думайте про свое здоровье и как бы лучше вам прожить. Только молите Бога, чтобы я остался в живых, то тогда повстречаемся и вспомним о многом прошлом, что встречалось в вашей и моей жизни.

Напишите, где находится Саша – дома или же его взяли? Напишите все подробно о нем, как он попал домой и до какого времени он был дома. Где Никифор – жив ли он, получаете ли письма от него? Как живет сестра Маруся со своей семьей, и какое есть у нее хозяйство, есть ли у нее корова и т.д.? Где вы живете – в своем доме? Где она живет?

Ну, пока все, что имел написать.

Толик! Ты должен помнить своего дядю Колю, с каким ты все время был дома. Толя, через дедушкину руку напиши мне хоть пару слов от себя, как ты живешь и помнишь ли ты меня.

Пока до свидания. Жду от вас ответа с нетерпением. Мой адрес: Тамбовская обл., г. Моршанск, МСМУ**, подразделение 259, Прищепе Николаю.

Привет всем девкам и знакомым. Передайте привет всем соседям.

С курсантским приветом

ваш родный сын Коля

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 101. Л. 1, 1 об. Копия.

________________________________________

* Так в документе.
** Имеется в виду Моршанское стрелково-минометное училище (МСМУ).
*** Котельна – населенный пункт в Полтавской области (Украина).

№ 23

Письмо П.Я. Чушкина* матери и сестре Марии**

22 июля 1944 г.

Добрый день или час! Что делаешь, Маня, сейчас? Брось думать и мечтать, начинай письмо читать!

Здравствуйте, дорогая мама и дорогая Маня, шлю я вам свой пламенный сердечный привет и желаю всего хорошего в вашей жизни.

Во первых строках своего письма я сообщаю о том, что я вашу открытку получил и был очень рад, что наш колхоз получил переходящее Красное Знамя. И ты, Маня, пишешь, что получила похвальную грамоту. Я этому очень рад. Может, Маня, с похвальной грамотой не возьмут в армию?

Мама, прошу, обо мне не беспокойся. Мне пока хорошо, живу тоже хорошо. Мама, я очень рад, что все поспевает. Тут уже косят рожь, и мы часто в деревне останавливаемся и ходим за молоком. Кто не жадный – тот даст, а то есть, как тетя Соня.

Маня, пропиши, пожалуйста, кто сейчас у нас в колхозе председателем и кто председатель сельсовета. Маня, пропиши, кого взяли у нас в селе или нет. Может, кто из села пришел домой раненым? Все опиши. И как сейчас Ванин нос – так стал или хуже?

Маня, я было стал почаще письма писать, но не знаю, почему вы так долго не получали.

Маня, пишу на букву «ш», а вы – на букву «ю». Это разницы нет. Да, Маня, ты получила похвальную грамоту, и мама получила, и мне осталось получить медаль или орден. Да, Маня, я могу гордиться, что мама – ударница, и сестра – тоже ударница.

Маня, прошу, пишите письма почаще и кое-чего описывайте. Да, Маня, только бы Бог послал мне здоровье и счастье.

Передайте привет всем моим товарищам и Мише Першаеву. Да, Маня, как он сейчас стал – как раньше или путем?

Маня, покуда нахожусь связным у командира начальника штаба. Передай привет всем родным.

Мама и Маня, прошу не беспокоиться. Берегите свое здоровье.

С приветом

Петя

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 128. Л. 1, 1 об. Копия.

________________________________________

* Чушкин Петр Яковлевич (1926-1944). Родился в с. Грибоедово Тамбовского уезда Тамбовской губернии (ныне Бондарского района Тамбовской области). В 17 лет ушел на фронт. Публикуемое письмо – единственное его письмо с фронта, полученное семьей.
** Письмо адресовано в с. Грибоедово Бондарского района Тамбовской области.

№ 24

Письмо В. Егорова Н.С. Чуриковой *

13 августа 1944 г.

Знаете, Нина, перечитываю я Ваше письмо, и странное настроение в душе. Почему – и сам не знаю. Имя Зои**, скромные отпечатки ее внешнего облика, все, что только смог я о ней услышать на фронте – все это вдохнуло в меня какое-то особое впечатление. Я помню тяжелые весенние дни, когда впервые нам, бойцам, доставили в дырявые блиндажи газету, где была первая газетная фотография Зои. Там, кажется, было три портрета и Указы о присвоении героям великого народного звания. А вот помню почему-то только Зою. Это было весной 1942 года в старорусских болотах… Какое-то обаяние в ее образе. И прав писатель, сказав: «Она – святая».

Спасибо, Ниночка, спасибо родная, что Вы прислали мне Зоину марочку. Просите теперь меня о чем-либо нужном Вам, если в силах моих – сделаю.

Передайте глубокий поклон матери Зои. Нелегко ей… Чем больше величие дочери, тем горше материнская мука.

Много у всех вас там и надежды, и тоски, и работы. Я, право, не завидую. Или это привычка?.. Наверно. Одно, что пуще всего на свете хочется пережить, увидеть своими глазами, услышать, это – Москву во время салюта. А Вы правы, в Москве побывать скоро придется. Выражаясь образно: или завтра убьют, или послезавтра обязательно встретимся. А хочется, Нина. Изныла душа по родному дому, по родным людям, по всему, что сердцу близко. Попрошу я Вас – пишите подробнее о Москве, о себе. Конечно, если у Вас есть желание и время, я ни в коем случае не клянчу. Возможно, Вы и сейчас потеряли мой адрес. На всякий случай пишу: п.п. 01811-К.

А отчество мое Вам, пожалуй, и не надобно. По имени лучше. Ведь я же не в отцы Вам гожусь. За старшего брата, пожалуй, сойду. Ей богу, по имени лучше. Но желаю Вам всего-всего. Крепко жму руку.

Володя

P.S. А Карпаты какие-то синие и холодные, так от них мамалыгой и веет.

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 37. Л. 4. Копия.

__________________________________________

* Чурикова (Ланге) Нина Сергеевна, двоюродная сестра Героя Советского Союза З.А.Космодемьянской. В музее семьи Космодемьянских (с. Борщевка Тамбовского района) хранится сопроводительное письмо Н.С.Ланге к письмам лейтенанта В.Егорова: «Посылаю Вам свою переписку с Владимиром Егоровым. По-моему, она интересная. Началась она с моего ответа на письмо, адресованное тете Любе. Писем ей приходило очень много, сама она не успевала на них отвечать, мы ей помогали. Так завязалась переписка».
** Имеется в виду Космодемьянская Зоя Анатольевна (1923-1941), партизанка, национальная героиня, символ освободительной борьбы. Родилась в с. Осиновые Гаи Кирсановского уезда Тамбовской губернии (ныне Гавриловского района Тамбовской области). В 1930 г. семья переехала в Москву. В октябре 1941 г. добровольно вступила в партизанский отряд, действовавший в районе г. Можайска. Дважды направлялась в тыл врага. В конце ноября 1941 г. при выполнении задания была схвачена в д. Петрищево (Рузский район Московской обл.). Несмотря на пытки, не выдала военной тайны, не назвала себя. Была повешена фашистами. В 1942 г. З.А.Космодемьянской присвоено звание Героя Советского Союза. Похоронена на Новодевичьем кладбище. Ее именем названы улицы многих городов и сел, школы, астероид.

№ 25 - 29

Письма И.И. Суворова* родным**

15 октября 1944 г. - 13 января 1945 г.

№ 25

15 октября 1944 г.

Письмо с фронта!

Здравствуй, многолюбящая супруга Мария Сергеевна и милые детки мои – дочка Тоня, сынок Вася и маленькая Раечка, еще мамаша Ирина Павловна. Низкий поклон Марии Андреевне Крыловой. Шлю я вам свой горячий сердечный привет с любовью и лаской и заочный горячий поцелуй.

Маня, я перешлю справку о льготе. Маня, пропиши, хоть что-нибудь имеешь ли ты в хозяйстве и получаешь ли за меня пособие? Маня, я о вас очень желаю и скучаю, глянул бы теперь, хоть одним глазом глянул… Быть может, последний раз.

Маня, перед нами стоит решающая задача – это добить злостного врага, фашистского раненого зверя, добьем в его собственной берлоге. С победой вернемся, будем счастливо жить. Молитесь, не забывайте Бога, чтоб я остался жив. Пишите чаще письма. Жду ответ с нетерпением.

Ваш Суворов Иван Иванович

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 89. Л. 5. Подлинник.

_____________________________

* Суворов Иван Иванович (1908-1945). Родился в с. Арапово Тамбовского уезда Тамбовской губернии (ныне с. Красносвободное Тамбовского района Тамбовской области). В начале июля 1941 г. мобилизован в РККА. Рядовой. Погиб в бою 8 февраля 1945 г. Похоронен в г. Крейцберг (Германия).
** Письма адресованы в д. Устиновка Красносвободненского сельсовета Тамбовского района Тамбовской области.

№ 26

5 декабря 1944 г.*

Письмо с фронта!

Здравствуй, дорогая супруга Мария Сергеевна и милые детки – дочка Тоня, сынок Вася и маленькая Раечка, еще мамаша Ирина Павловна. И еще я шлю массу пожеланий в жизни Марии Андреевне Крыловой. Шлю я вам свой и всем горячосердечный привет и заочный горячий поцелуй и пожимаю вашу правую руку и лучшие пожелания в вашей жизни.

Теперь я сообщаю о своей жизни. Живу я пока ничего. Жив и здоров, слава Богу. Маня, Вы пишете, что Вы обо мне скучаете. Я тоже очень соскучился, теперь бы посмотрел хоть бы одним глазом, и то было б хорошо.

Маня, письма я Ваши получил за 21-XI и 23-XI, за что сердечно благодарю. Маня, Вы пишете, что Вы имеете в хозяйстве кое-что из скота, как и насчет хлеба. Маня, я очень рад, что ты не падаешь духом. Маня, старайся не бить, воспитывай ребят добрым словом. Мой совет детям, чтоб слушаться маму. Тоня и сынок Вася, лучше учитесь.

Маня, Вы спрашиваете про Кошелева Степку**. Я Вам писал не в одном письме, возможно, вы эти письма не получили. Так вот напишу подробно. Мы с ним были 2 раза в окружении. Выходили, а потом потерялись. С 41 г. 20 ноября и не знаю, где он есть. Серега Рулин убит еще в сорок первом году – я вам писал. Шурка Уваров был ранен, с тех пор я не видел. Видел раненого Пашку Митрофановичева в ПХГ*** Кардымова. Вот у меня нового все.

Маня, сообщи, мне интересно про товарищей, и пишут ли письма Васька Левин, Колька Рыжов, Мишка Зинкин, Волчок В. Карасев, Илюшка Баканов и брат Петька и так прочие, и кто из мужиков есть дома. Поклон дяде Ване […]****. Привет Епифанову Петрушке и всем родным и знакомым. Жду ответ.

У меня все пока. Затем до свидания, до радостного свидания.

Ваш Суворов И.И.

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 89. Л. 18, 19. Копия.

___________________________________

* Дата установлена на основании почтового штемпеля.
** Кошелев Степан Акимович (1916-1943). Родился в с. Арапово Тамбовского уезда Тамбовской губернии. Старший сержант. Погиб в бою 17 февраля 1943 г. Похоронен в с. Володиха Лычковского района Ленинградская области.
*** ПХГ – полевой хирургический госпиталь.
**** Фамилия неразборчива.

№ 27

25 декабря 1944 г.

Письмо с фронта!

Здравствуйте, мамаша Ирина Павловна! Шлю я Вам свой сыновский привет и желаю сердечного благополучия от Господа Бога, доброго здоровья.

Мамаша, письмо я Ваше получил от 3 декабря 44 г., которое Вы писали с кумой Пелагеей Козьминишной, за что я Вас сердечно благодарю, что Вы еще меня не забыли, ведь для меня это первое и последнее удовольствие. Еще почтение куме Пелагее Козьминишне с детками Манюшей и крестником Митей. Эх, жаль, что от кума Егора нет известия. Пропишите, на каком он направлении был, и когда был взят в армию. Навеки заснуть – я, точнее, ни один раз видел свою [смерть] и переживал очень тяжкие условия, так что описать трудно. Вот если жив буду – вернусь, так что будет о чем поговорить. От радости, пожалуй, сами покапают слезы, а с горя плясать пойдешь, хоть и не можно.

Вот у меня и все. Затем до свидания, до радостного свидания. Остаюсь жив и здоров, того и Вам желаю – быть живыми и здоровыми. Буду ждать ответ. Пиши, что у нас нового. Передавай поклоны всем моим родным и знакомым.

Пишите побольше нового. Мамаша, Вы пишите про дочку Раю. Я очень соскучился, теперь бы поглядел бы хоть одним глазом. Мама, шлют ли Митька и Ванюшка письма, и почему не пропишете адрес Ванюшки? От Митюшки я одно получил письмо и тоже ответ дал.

Вам известный

Суворов И.И.

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 89. Л. 7, 7 об. Подлинник.

№ 28

29 декабря 1944 г.

Письмо с фронта!

Здравствуйте, дорогая супруга Мария Сергеевна и милые детки – дочка Тоня и сынок Вася и маленькая дочка Раечка, еще мамаша Ирина Павловна, еще Мария Андреевна Крылова!

Шлю я вам свой горячосердечный привет с лучшим чувством и лучшим пожеланием в вашей жизни в дальнейшем и поздравляю вас с 1945 Новым годом, с новым счастьем и с новым здоровьем и крепко-крепко целую и жму вашу правую руку.

Я вам сообщаю, что в настоящее время я жив и здоров пока, слава Богу. Что дальше будет – не знаю. Судьба скажет – от нее не уйдешь и не уедешь. Вот у меня все.

Маня, я нахожусь на старом месте. Живу пока ничего. Маня, как вы там поживаете? Пишите, что у вас нового. У нас известно, что нового – одна пляска и один концерт всюду. Затем передавай привет всем моим родным и знакомым.

А затем до свидания, до радостного свидания. Жду ответ с нетерпением. Не обижайтесь, что плохая бумага* и мало написано.

Суворов Иван Иванович

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 89. Л. 8, 8 об. Подлинник.

____________________________________

* Письмо написано на немецком бланке.

№ 29

13 января 1945 г.

Письмо с фронта!

Здравствуй, дорогая супруга Мария Сергеевна и милые детки – дочка Тоня, сынок Вася и дочка Раечка и мамаша Ирина Павловна, Мария Андреевна Крылова!

Шлю я вам свой горячосердечный пламенный привет и крепко жму вашу правую руку и заочный горячий поцелуй и желаю вам всего наилучшего в вашей жизни.

Маня, одно хорошо, что Тоня учится (и неплохо). Это меня радует, но Васю жаль, что не пустили в школу. Ну, ничего, жив буду – вернусь, доведу до дела. Пусть не забывают Бога и за меня молятся.

Письмо я ваше получил, в котором много нового, за что благодарю вас и сестру Марию Егоровну, что подробно написала. Маня, вы просите разрешения продать пальто. Я нисколько не имею против. Что хочешь, то и делай, моего ничего не жалей и не думай, что я буду ругать. Если я останусь жив, то не одно пальто будет, а несколько. Только не обижай ребят и не жалей для них ничего. Они ведь тоже несчастливые. […]*.

Маня, передавай поклон всем моим родным и знакомым. У меня нового – был один у меня ближний товарищ из Большой Липовицы и тот заболел, поехал в госпиталь. Мне стало скучно **. Но ничего.

Затем до свидания. Пока жив и здоров, того и вам желаю до моего приезда. Не обижайтесь, что мало написал. Не было бумаги.

Ваш Суворов Иван Иванович

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 89. Л. 9, 9 об. Подлинник.

____________________________________

* Одно предложение неразборчиво.
Т.е. «грустно», «тоскливо».

№ 30

Письмо С.А. Котовщикова* жене О.В. Гудковой**

28 декабря 1944 г.

Милая, милая, родная, родная моя, ненаглядная голубка-ласточка!

Какое большое несчастье, какое горе пришлось пережить тебе. Одно только сознание, что нужно ехать в больницу для срочной операции, отняло у тебя много сил. И без этого ты столько времени провела в постели в этом году, и вдруг снова новая болезнь и новые страдания. Голубка моя, весть о твоей тяжелой болезни я получил случайно. 24/XII Мавруша (операционная санитарка) написала своей племяннице, которая работает у нас в госпитале. Написала она очень коротко. Ужас неизвестности не давал мне покоя. Сознавая всю тяжесть положения, в котором ты находилась, и, чувствуя свое бессилие, я только верил в провидение, верил в судьбу. Ведь не могло же быть, чтобы ты, родная красуня-ласточка, мое солнышко, которая никому никогда не сделала ничего дурного, чтобы ты погибла так быстро, так нелепо. Я просил того, в кого так верила Пелагея Митр[офановна]***, чтобы он спас тебя. Ведь без тебя нет жизни.

И вот прошло уже 3 дня мучительных ожиданий, все мысли были далеко там, в хирургическом отделении больницы, где прикованной к постели лежала больная ласточка. И вот 27/XII я получил открытку от 15/XII, написанную твоей дорогой рукой, там ты писала об том тяжелом, что случилось с тобой. Я сознавал, что опасностей еще много и впереди, но все‑таки я узнал, что ласточка жива, что прошло уже 7 (семь) дней, что на операции был Владимир Федорович*****, это как-то ободрило меня. Появилась какая-то надежда. В отпуске, который я просил, мне отказали, т.к. предстоит большая работа. Жду приезда Авутина – может быть, он поможет мне. Все мысли с тобой, моя больная неоценимая голубка. Необходимо, чтобы тетя Аня переехала к тебе (до твоего полного выздоровления) временно или постоянно – как она хочет (лучше последнее). Будет у нее отдельная комната, а вещи нужно как-нибудь уплотнить.

Тебе необходима диета на долгое время. Тех денег, которые есть у тебя, недостаточно. Нужно продать вещи, о которых я писал тебе не один раз (карманные мои часы, мое пальто осеннее и зимнее, охотничьи сапоги), какие хочешь на твое усмотрение. Можешь продать пианино и ружье, но нужно восстановить свое здоровье. Необходимо серьезно посоветоваться относительно легких, я думаю, с Александром Ильичем Ивановым***** и Борисом Трифоновичем******. Нужно, чтобы это устроил Владимир Федорович*****.

Медведь

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 41. Л. 25-27. Подлинник.

_________________________

* Котовщиков Сергей Александрович (1890-1969), заслуженный врач РСФСР, майор медицинской службы. Родился в г. Тамбове в семье инспектора Тамбовской губернской врачебной управы. В 1916 г. окончил медицинский факультет Московского университета. Участник 1-й мировой и Гражданской войн. С 1919 г. работал ординатором Тамбовской земской, губернской, Тамбовской окружной, Тамбовской городской советской больниц. В годы Великой Отечественной войны начальник медицинской части ЭГ № 1913 в г. Тамбове, с 1942 г. хирург ХППГ действующей армии. После войны организовал и заведовал хирургическим отделением 2-й городской больницы г. Тамбова (1948-1966).
** Гудкова Ольга Васильевна (1903-1980). Письма адресованы в г. Тамбов.
*** Гудкова Пелагея Митрофановна, мать жены С.А.Котовщикова. Умерла 24 мая 1943 г.
**** Вамберский Владимир Федорович (1885-1954), врач-гинеколог, заслуженный врач РСФСР. С 1944 г. главный акушер-гинеколог Тамбовского облздравотдела. С 1950 г. член Совета по родовспоможению и гинекологической помощи Министерства здравоохранения СССР и РСФСР.
***** Иванов Александр Ильич (1875-1948). В 1943-1947 гг. главный врач Тамбовской туберкулезной больницы.
****** Качоровский Борис Трифонович (1891-1950), врач-терапевт. В 1941-1950 гг. заведующий терапевтическим отделением Тамбовской областной больницы. Подготовил большое кол-во врачей-терапевтов.

№ 31 - 32

Письма О.В. Гудковой мужу С.А. Котовщикову

11 февраля - 4 мая 1945 г.

№ 31

11 февраля 1945 г.

Мой дорогой, любимый медвежонок!

Твое письмо от 21/I получила 9/II. Оно меня успокоило. Теперь я знаю, что ты хоть и с трудом, но добрался до места. Жив и здоров. До получения письма с места я очень беспокоилась. Воображаю, как ты измучился в дороге, в тесноте, без сна, а впереди ждет напряженная работа. Очень опасаюсь за твое здоровье, оно у тебя порядком пошатнулось за последнее время. Год назад ты приезжал совсем другой.

Ты напрасно так волнуешься из-за меня. Ведь у меня все есть: и дрова, и деньги. Питаюсь я хорошо. Ем все, что полагается, кроме козьего молока. Вряд ли я стану его пить. У нашей дворничихи есть коза, но молоко у нее противное. В марте я, возможно, соберусь в Графскую, там и попью козьего молока вдоволь. У них окотились в январе две козы, и Надежда все время приглашает меня. Куры у них тоже скоро занесутся. Будут свои яйца. Мед у них дешевый, сахар также. Думаю, что там я лучше и быстрее поправлюсь. Хотя и здесь я чувствую себя хорошо, но там мне будет спокойнее и веселее среди своих родных. Грею сейчас запасаю корм, сушу хлебные крошки на случай перебоев во время распутицы. Из больницы кости пока не присылали, да они и не нужны, ему приносит часто кости Антонина Александровна, и собирает корм Завражина, у них много остается от обеда. Он все такой же толстый и веселый. Маркиз тоже сыт, ловит мышей и греется у печки, несмотря на такую теплую шубу, зябнет.

Вчера была у Громаковых*, они шлют тебе привет. Навещает меня Борис Николаевич, был недели две назад доктор Иванов. У Швецовой** еще не была, завтра отправлюсь. Температура у меня все время нормальная, иногда бывает 360.

Погода стоит очень теплая, днем иногда с крыши капели. Теперь я больше бываю на воздухе. Вчера была первый раз за все время в театре на премьере «Горе от ума». Были и Громаковы. В антрактах виделась с Волковой***, она рассказывала, какие трудности пришлось преодолеть Козырьковой**** в Москве прежде, чем она прописалась, да и то только на 3 месяца. За вещами она еще не приезжала. Много помогал ей в квартирных делах Логинов*****. В общем, все идет гладко тогда, когда люди сильны, у власти. А когда они становятся простыми смертными, то им так же, как и нам, ставят везде палки в колеса.

Я тебе писала, что дрова мне привезли 28/I, и еще привезут три кубометра. Сейчас погода наладилась, путь установился. Сегодня зайду к Попову, узнаю, как там дрова, можно ли ехать. Он вчера должен был поехать в лес. Дрова, которые мне привезли в декабре, еще не все израсходованы, до марта м-ца хватит. В чулане тоже целы, израсходовано всего 3 бревна за это время. Вообще, сейчас топки требуется значительно меньше благодаря оттепели.

Лука****** недавно отравился рыбными консервами, едва отходили, совсем был без пульса. Будь осторожнее, если придется получать консервы, лучше не ешь. Я их теперь боюсь и не ем. […].

Тебе пишу каждый день открытки. Письмо за это время посылаю четвертое. Громаков говорит, что теперь скоро будем встречать Сергея Александровича. Я тоже чувствую, что недалек этот день. Жду писем и целую тебя крепко, мой родной.

Твоя птичка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 42. Л. 13-14 об. Подлинник.

____________________________________

* Громаковы Вера Николаевна (1906-1975) и Александр Емельянович (1902-1967), начальник Тамбовского горвоенкомата в 1938-1945 гг.
** Швецова Елена Ивановна (1884-1970), заслуженный врач РСФСР. С 1938 г. работала главным врачом Тамбовского противотуберкулезного диспансера.
*** Волкова – жена И.А.Волкова, 1-го секретаря Тамбовского обкома ВКП(б) в 1942-1951 гг.
**** Козырькова – жена И.Т.Козырькова, председателя Тамбовского облисполкома в 1938-1943 гг. И.Т. Козырьков умер 13 июля 1944 г.
***** Логинов Николай Алексеевич (1900-1967) работал 1-м секретарем Тамбовского обкома ВКП(б) в 1940-1942 гг. В 1944-1951 гг. 1-й секретарь Ростокинского, Щербаковского райкомов ВКП(б) г. Москвы.
****** Имеется в виду архиепископ Лука, в миру Войно-Ясенецкий Валентин Феликсович (1877-1961), врач, доктор медицины (1916), религиозный деятель. Родился в г. Керчь. Из старинного дворянского рода, сын фармацевта. Учился в Кишиневской и Киевской гимназиях, одновременно окончил Киевское рисовальное училище. Готовясь стать художником, отправился в г. Мюнхен, в школу профессора Книрра. Поступил на юридический факультет, затем перешел на медицинский факультет Киевского университета, который окончил в 1903 г. В период войны с Японией 1904-1905 гг. хирург лазарета Красного Креста в Забайкалье. По окончании войны с 1905 г. работал в земских больницах Симбирской, Саратовской, Курской и Ярославской губерний. Одновременно занимался наукой, разрабатывал новый метод местного обезболивания – региональную анестезию. Обобщенный материал изложил в монографии «Региональная анестезия» (1915), которая удостоена Варшавским университетом премии Хайнацкого. С марта 1917 г. главный врач и хирург Ташкентской городской больницы, с 1920 г. профессор кафедры топографической анатомии и операционной хирургии Туркестанского университета. После смерти жены в 1919 г. углубился в изучение богословия, в апреле 1921 г. тайно рукоположен в сан дьякона в г. Пенджикент, став священником Ташкентского кафедрального собора. В 1923 г. принял постриг, наречен в честь евангелиста Луки, с мая епископ Туркестанский и Ташкентский. В июне 1923 г. арестован. С 1923 г. по 1943 г., с короткими перерывами, был в ссылках (гг. Енисейск, Туруханск, Архангельск, Новосибирск, Тюмень, Омск). Однако продолжал научную работу: в 1924 г. в журнале «Вестник хирургии» вышла его статья «Артротомия при гнойных воспалениях больших суставов», в 1934 г. – «Очерки гнойной хирургии». В начале Великой Отечественной войны обратился к властям с просьбой использовать его как хирурга. В сентябре 1941 г. был переведен в г. Красноярск в качестве хирурга-консультанта госпиталей. Осенью 1942 г. возглавил Красноярскую епархию, в начале 1944 г. – Тамбовскую. До 1946 г. работал в Тамбове консультантом госпиталей и хирургом. В 1946 г. вышло 2-е издание «Очерков гнойной хирургии», отмеченное Сталинской премией. С мая 1946 г. архиепископ Крымский и Симферопольский. Жил и умер в г. Симферополь. В Тамбове открыт памятник В.Ф.Войно-Ясенецкому, 2-й городской больнице присвоено имя архиепископа Луки. (Тамбовская энциклопедия. Тамбов, 2004. С. 101-102).

№ 32

2-4 мая 1945 г.

Родной мой медвежонок!

Где ты теперь? Вероятно, еще дальше уехал. Теперь письма опять будут задерживаться. Твое последнее письмо от 29/III получила 29/IV, шло ровно месяц. Тебе послала письма 22/IV и 24/IV. В них вложила свои фотокарточки. В этом письме посылаю еще раз карточку на всякий случай. Уж какая-нибудь из трех непременно дойдет. Завтра пойду сниматься с Греем. Так что жди вслед за моими карточками «семейный» портрет. Жаль только, что третий член семьи Маркиз пропал без вести. Грей, бедняга, вынужден работать «по совместительству»: и дом караулить, и исполнять обязанности пропавшего Маркиза – гонять мышей, делает по ним стойки и приглашает меня принять участие в мышиной охоте. Настроение у него хорошее, скачет, как угорелый, по комнатам с какой-нибудь пробкой или катушкой. Скучно было бы без него, мы с ним разговариваем – он неплохой собеседник, понимает меня с полуслова. Очень недостает нам медвежонка, не с кем пойти на Набережную погулять.

Погода установилась, наконец. С каждым днем становится теплее, деревья еще не распустились, травка зеленая уже показалась, но в воздухе еще свежо. Хожу все еще в зимнем пальто, только воротник спорола.

Вчера и сегодня была в гостях. Вчера была у Громаковых, а затем нас с Верой Николаевной увела к себе Ангарова* (актриса), и мы просидели у нее с 8 ч. до 10 ч. вечера, смотрели фейерверк, который был устроен на Ленинской площади. Там было народное гуляние с 12 ч. дня и до 10 ч. вечера. Площадь была ярко освещена, светомаскировку, наконец, сняли.

Cегодня я была приглашена к Лиде на обед, а вечером к Жене Трофимовой. Совсем в свет пустилась ваша супруга, по 2 раза в день стала пить водку (правда, микроскопическими дозами). Завтра начну готовиться к «своему» празднику**: посеяла овес в вазе, уже порядочный вырос. Продукты все необходимые приобрела заблаговременно, по карточке получила рыбу свежую. К 1 Мая вместо хлеба получила пирог с повидлом, так что праздники справляем по богатому.

Я тебе писала про денежные переводы. Я получаю аккуратно – последний перевод (750 р.) получила 25/IV. Аттестат новый также получила на сумму 850 р. 14/IV. Теперь жду медвежонкины посылочки – придут они, вероятно, в середине мая, не раньше. Родной мой, спасибо тебе за твои заботы, все эти вещи очень кстати, только бы дошло все в целости. Ты перечисляешь полученные тобою письма. Это далеко не все. Я посылала открытки ежедневно, закрытые письма через 2-3 дня. Начиная с 14/I и до половины марта я послала не менее 60 открыток. Видишь, как много пропадает писем! Последний месяц открыток было мало, а поэтому я их посылала реже.

3/V, вчера, по радио сообщили радостную весть: Берлин взят***. Родной медвежонок, ведь теперь совсем недалек час твоего возвращения домой! Я долго не могла уснуть. Думала о том, как медведь вернется домой, и мы с ним будем гулять, как прежде, по лесу, будем кататься на лодочке, и птичка никогда больше не будет болеть. Если бы еще вернулся к этому времени Маркиз! Мне все кажется, что он найдется.

Крепко целую тебя, мой родной, и жду, не дождусь твоего возвращения.

От Лиды и от Клавдии Васильевны тебе привет и также от Громаковых. Александр Емельянович в Куйбышеве.

Твоя любящая птичка

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 12. Д. 42. Л. 15-16 об. Подлинник.

_________________________________

* Ангарова Ревекка Иосифовна – актриса Тамбовского областного драмтеатра в 1939-1945 гг.
** Имеется в виду праздник Святой Пасхи 6 мая 1945 г.
*** Берлинский гарнизон капитулировал 2 мая 1945 г.

 

№ 33

Обращение епископа Тамбовского и Мичуринского Иоасафа* к верующим в связи с празднованием Нового года

1 декабря 1946 г.

Праздничное приветствие

пастырям и всем чадам нашей святой православной русской церкви

Тамбовской и Мичуринской епархии

Мир Вам и благословение от Господа.

Приветствую Вас, дорогие мои пастыри, церковные советы и все верные чада святой церкви с наступающим Новым годом и великим праздником Рождества Христова.

Мы встречаем этот великий христианский праздник мира в дни, когда во всем мире воцарился благодатный мир.

Милость божья безмерна: мы – победители, мы – строители, мы – созидатели своего Отечества.

Вера – это великая сила не только в нашей личной жизни, но и в жизни целого народа, в силу этого наш христианский долг проявить в себе мощь во всех отраслях знания и могущества нашей страны.

Настал мир прочный, мир вожделенный, дух которого жаждет наше сердце, и мы просим у Господа в эти священные дни и громогласно воспеваем:

«Слава в вышних Богу и на земли – мир в человецех благоволение».

Да воцарится на земле мир и всеобщее благоволение в человецех при искренней, самоотверженной готовности каждого из нас работать на общее благо своей Родины и укрепление нашей Русской Православной Церкви.

С праздником!

Епископ Иоасаф

Тамбовская область в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. 2. Тамбов, 2008. С. 360.

__________________________________

* Иоасаф (Журманов Александр Ефремович) (1877-1961). Родился в г. Петербург. Из семьи служащего. В 1898 г. окончил Петербургский высший эконом.-плановый институт, служил в страховом обществе «Россия». С 1915 г. служащий Александро-Невской лавры. Тогда же принял монашество, рукоположен в иеродиаконы, затем в иеромонахи. Член Поместного Собора РПЦ 1917-1918 гг. В разные годы был зав. лаврской библиотекой и музеем лавры, настоятелем Серафимо-Антониева скита, казначеем. Примыкал к обновленчеству. С 1924 г. благочинный монастырей Ленинградской епархии. После закрытия монастыря служил приходским священником. В 1933-1938 гг. настоятель греческой церкви. В августе 1942 г. эвакуирован из г. Ленинграда в г. Алапаевск. В 1944 г. стал епископом Симферопольским и Крымским. Член Поместного Собора 1945 г., избравшего патриарха Алексия. В 1946 г. назначен на Тамбовскую кафедру. Количество приходов при Иоасафе возросло с 24 до 49. В Тамбове был построен Петропавловский храм. Для поднятия образовательного и духовно-нравственного уровня духовенства Иоасаф пытался организовать пастырские курсы; в посланиях клиру и пастве обличал пороки, призывал к обновлению жизни на евангельских принципах. С 1955 г. архиепископ Тамбовский и Мичуринский. В 1961 г. уволен на покой. Похоронен на Петропавловском кладбище г. Тамбова. (Тамбовская энциклопедия. Тамбов, 2004. С. 216-217).

Подборку подготовила старший научный сотрудник ТОГБУ

«Государственный архив социально-политической истории

Тамбовской области» И.И. Муравьева