Сегодня мы продолжаем публикацию материалов из документального наследия заслуженного работника культуры РСФСР, члена Союза писателей России Валентина Петровича Баранова. Напомним, что фонд личного происхождения В.П. Баранова находится на хранении в Государственном архиве социально-политической истории Тамбовской области.
Перед нами пожелтевшие от времени солдатские треугольники и открытки – письма с фронта Валентина Петровича Баранова его будущей жене Евдокии Михайловне Лисичкиной. Они познакомились в июне 1942 г. Он – восемнадцатилетний помощник комбайнера и секретарь комсомольской организации колхоза им. К. Маркса Рассказовского района. Она – шестнадцатилетняя белорусская школьница, эвакуировавшаяся с семьей из Могилевской области.
В сентябре 1942 г. Валентин Баранов стал курсантом Тамбовского пулеметного училища, в ноябре 1942 г. – непосредственным участником сражений на фронтах Великой Отечественной войны. За несколько дней до ухода на фронт Дуся Лисичкина написала ему письмо:
«Милый мой! Ты скоро, может быть, завтра, уезжаешь. Не прощайся. Зачем нам прощаться? Наша радость быть вечной должна. Валя! Что может быть хуже и тяжелее для меня, [чем] предстоящая разлука? Но избегнуть ее никак нельзя. За все время нашей дружбы с тобой я очень к тебе привыкла и не допускаю мысли о том, что минуты счастья скоро прекратятся. А зачем нам с тобою прощаться? Нам с тобою и осень – весна. Я люблю тебя безумно, неудержимо. Ты сам это прекрасно знаешь. Несмотря на то, что у нас с тобой возникают маленькие недоразумения. Но неужели ты допускаешь мысль, что я разлюблю тебя? Нельзя бросаться зря словами о том, что я разлюблю тебя. Ведь стоит вспомнить, начиная с 15-го июля и до сегодняшних дней, и …- верь мне - до встречи. Да? Как бы я сейчас расцеловала тебя, мой коханый Валя. Помни одно. Я жду тебя. И когда мы встретимся в будущем, тогда наш день будет долго памятен для нас с тобой.
Смотри и помни одно. Будь верен своим словам «Я твой». Помни это и не забывай никогда! Я тоже не забуду тебя и твои слова. Не забудь меня! Я тебя тоже никогда не забуду, о мой милый друг! До скорого свидания, мой друг! Твоя Дуся».
Это письмо Валентин Баранов пронес через все бои. После демобилизации по ранению и длительного лечения в 1944 г. Валентин и Евдокия поженились, прожив вместе 60 лет. И все эти годы бережно хранили фронтовые письма и открытки, запечатлевшие начало такой красивой любви.

№ 1
17 ноября 1942 г.
С гвардейским приветом, мой друг!
Дуся, прошло три дня, как я нахожусь в новой обстановке. Сегодня выпал благоприятный случай, чтобы написать тебе обо всем подробно.
14 ноября из нашего училища выбрали отличников-курсантов и направили в Н-скую гвардейскую часть. В их число попал и я. С духовым оркестром нас проводили из училища. Я оставил свое отделение и друга Лешку Голубцова. Для меня было радостью, когда я узнал, что направляемся в Рассказово. Сейчас я нахожусь в 50-[м] гвардейском артиллерийском полку в 3-[м] дивизионе. Больше ничего не скажу, лишнее является разглашением военной тайны. Не потеряй это письмо.
Нас обмундировали в новую форму. Первые дни жизни в дивизионе показывают свои хорошие стороны. Скоро начнем занятия. «Вы были пулеметчиками, - сказал нам майор-орденоносец, - теперь будете артиллеристами». Его слова воодушевляют нас. Со мной вместе Лешка Попов. Федор остался в училище.
Плохо только тем, что мы можем скоро расстаться и, может быть, надолго. Наша часть действовала на фронте в течение полтора года с Литовской границы. Часть заслуженная, звания гвардейской.
Вот и все. Целую.
Твой В. Баранов
Р.S. Адреса пока нет. Посылаю тебе фотокарточку. Послал одну из училища, не знаю – получила или нет. Привет от Лешки. На фотокарточке написал плохим чернилом. Найди хорошие чернила и обведи буквы, если дорога тебе моя память.


№ 2
17 декабря 1942 г.

Добрый день, Дуся!
Как я далеко теперь от тебя! Впечатлений в голове уже столько, что становится трудно соображать. Я передаю тебе привет с фронта, моя дорогая.
Здесь, где я нахожусь, видны следы пребывания немцев. Они побросали здесь все, что только было у них. Живем второй день в землянках, которые они построили для себя.
Каски, котелки, консервные банки, бутылки, вместе с обмундированием трупы валяются в беспорядке там и сям.
Трудно привыкнуть к этому положению, но я же не имею права быть трусом.
Недалеко от нас населенный пункт, от которого осталась только чудом уцелевшая избушка, которая одиноко стоит среди обгоревших развалин. Черт возьми, как закипает ненависть при виде убитых гражданского населения!
Я видел труп молодого паренька, который, очевидно, хотел выбежать из дома при артиллерийском обстреле. Немцы сеют повсюду смерть, следы разрушения.
Все это я вижу сейчас. Здоровье мое пока хорошее. Я жив и здоров, моя дорогая. Привет матери и Володе.
Пиши по адресу: 828 п/почта, часть 202. Целую.
Твой Валя


№ 3
12 февраля 1943 г.

Добрый день, Дуся!
Прими привет и хорошие пожелания.
Уже теперь какой раз я смотрю на твои фотокарточки, а вот письмо, дорогая, написать не мог до сих пор. Очевидно, ты понимаешь, в чем заключается все дело.
Уже два месяца прошло, как я нахожусь на фронте. С боями мы далеко продвинулись от Сталинграда.
Я жив и здоров. Часто думаю о тебе, моя дорогая.
Лешку я давно потерял – тебе, очевидно, сообщили уже. Сейчас он где-то в госпитале.
Ночью ли, днем или в бою ты всегда передо мной, моя любимая.
Пиши мне. Я жду.
Твой В. Баранов


№ 4
17 февраля 1943 г.

С фронтовым, горячим поцелуем, дорогая!
Какой чудесный день сегодня! Ручьи кругом, солнышко – все это после Новочеркасска. Невольно вспоминаю тамбовскую весну. Ах, как у вас там?
Недавно поймали фрица. Оказывается, он не любит воевать. Ишь, гад!
Вы теперь радуетесь известиям. Скорее бы убирался он, огурец этакий.
Ведь если бы не немцы, так скоро не прекратились наши встречи – были бы рядом теперь.
Два боя надолго в памяти останутся. Буду жив – расскажу.
А теперь я хочу, чтобы ты почаще писала мне, моя дорогая. Адрес же известен тебе.
Пиши о себе подробней. Жду ответ.
Остаюсь твой В. Баранов


№ 5
6 марта 1943 г.

Добрый день, Дуся!
Сегодня получил от тебя письмо, чему был очень, дорогая, рад. Подумать надо – уже третий месяц, как я не получал писем от тебя. Радуюсь я за твои успехи. Хорошо работай – народ увидит все, ты повысишь свой авторитет, а это, пожалуй, необходимое в жизни.
Молчал я, Дуся, потому что обстановка мало позволяла писать. После Лешкиного ранения все время был в боях. Сейчас нахожусь от фрицев менее чем в километре. Он ведет артиллерийский и пулеметный огонь. Гад щетинится!
Тебе я письма посылал нередко. Послал два из Новочеркасска. Получила ли ты их?
Письмо твое от 30 января я получил только вчера. Итак, это говорит, что нас отделяет немалое расстояние.
Продвигаемся все вперед. Немало товарищей осталось в степи, больно вспомнить, но разве время сейчас опускать руки? Вперед и только вперед.
Дорогая моя, я не думаю забыть тебя, да и разве можно забыть в такой обстановке человека, дарившего ласки. Нет!
До свидания. Привет от меня матери и Володе.
С гвардейским приветом
В. Баранов


№ 6
8 апреля 1943 г.

Добрый день, Дуся!
Сегодня я получил твое письмецо. Оно сразу напомнило мне родной дом, друзей и десятки картин из моей прошлой жизни. Что может быть роднее воспоминаний о прошлом для человека, шаг за шагом освобождающего свою землю от проклятых врагов? Представь себе хмурое небо, мелкий дождь, злой посвист ветра, степь, траншею, в которой я нахожусь, и тебе станет ясно, почему я так любовно говорю о прошлом. Хотел бы я вернуться сейчас домой? Нет! Нельзя спокойно дремать, когда ты видишь перед собой ядовитую змею. Пока сапог оккупанта топчет нашу землю, пока враг не ушел, не разбит, не будет нам счастливой жизни.
Нахожусь я на одном из участков Южного фронта, недалеко от Азовского моря. В рядах гвардейцев-артиллеристов я нашел свою семью.
Моя дорогая, если бы ты знала сколько раз за эти месяцы я смотрел твои фотокарточки, будь это в землянке, траншее, окопе или на наблюдательном пункте. Поздравляю тебя с вступлением в комсомол. Жаль, очень жаль, что не мог вовремя поздравить с днем рождения. Ну, ничего, это и теперь не поздно.
Дуся! Как будешь у Столина – обязательно передай ему привет. Если может, пусть пишет. Пропиши, что ты знаешь о Феде Б. Стал ли он лейтенантом?
Передавай привет своей матери и Володе.
С гвардейским приветом
твой В. Баранов


№ 7
16 апреля 1943 г.
Здравствуй, дорогая!
Сегодня столько солнца и тепла кругом, что невольно вспомнил я о своем прошлом, о наших встречах, о проведенных вечерах с тобою. Сейчас я нахожусь в одной небольшой шахтерской слободе. Сижу в доме и в окно смотрю на улицу. Зелено кругом, тепло. Ну, как не вспомнить о прошлом! Оно же так прекрасно!
Сейчас мы отдыхаем. С друзьями часто вспоминаем о прошедших боях на Дону, в степях и под Сталинградом. Проклятый немец, сколько счастья унес он у русского народа!
Я по-прежнему, Дуся, читаю книги. Правда, времени очень маловато свободного бывает, но прочитал уже немало. Позавчера смотрел концерт в клубе шахтеров. Приятно после боев посмотреть картины на сцене.
Здоровье мое отличное.
Недавно получил письмо от Васи, в конверте его и твое письмецо. Благодарю за письма.
Получил письмо от Ани П. Наконец-то я узнал, что Лешка все же пишет письма. Удивляюсь, что до сих пор не получил от него ни одного письма.
Пиши о своей работе, жизни и проведении свободного от работы времени. Привет твоей маме, папе (если он с вами) и Володе.
Привет всем знакомым.
С гвардейским приветом
твой друг В. Баранов

№ 8
19 апреля 1943 г.

Добрый день, дорогая Дуся!
Очень рад, что сегодня получил от тебя сразу три письма, которые ты писала 15 марта. Если я не узнал из твоих писем о твоей жизни за последнее время, то хорошо ознакомился с положением в общественной работе. Очень хорошо, что ты общественница и к тому же неплохой работник.
Ты еще, по твоим словам, молодой общественный работник. Тем лучше для тебя: ты обязана влить все силы в работу, научиться обращению с людьми, с обществом. Хорошо и то, что Шура у тебя в организации – она хороший работник и работать с ней тебе будет гораздо легче. Надо многому поучиться у нее, она же постарше тебя.
Сейчас я нахожусь на боевой учебе после фронтового жития. Здоровье мое крепкое. Моя общественная работа – зам. секретаря президиума в одном гвардейском подразделении. Нахожусь я на освобожденной от немцев территории. Богатая своими красотами она заставляет мечтать о родном районе.
Дуся! Хоть с большим опозданием, но все-таки будь добра принять от меня поздравление в честь твоего 17-летия со дня твоего появления на свет. (Пацанка! За твою ложь – выговор). Не лги.
Ну, а пока до свидания.
С гвардейским приветом
Валентин Баранов
Р.S. Нахожусь в одном шахтерском поселке. Основательно почистился после боев. Пришил погоны.


№ 9
1 мая 1943 г.

Здравствуй, дорогая Дуся!
Сегодня я получил одно твое письмо и сразу на него отвечаю.
О чем грустишь ты, моя дорогая? Почему тебе не хочется жить? Так нельзя!
Я нахожусь на таком участке, где некоторым не по сердцу, и все-таки мне хочется жить и еще как хочется! Ибо умереть – означает не увидеть тебя никогда, а для меня это худшее из всех неприятностей на свете.
Итак, не грусти. Береги себя для нашей встречи. (А она будет. Не так ли?).
Конечно, сейчас очень грустно, что мы не вместе, что ты не слышишь моего, а я твоего голоса. Но все-таки я же вернусь. Неужели проклятый гитлеровский металл коснется моего тела и похоронит меня? Этому я плохо верю. Мама и теперь, наверно, помнит, как я сказал: «Мама, таких не убивают». Да и ты счастлива. Ради тебя и всех родных я останусь жить. Пока я отдыхаю. Нахожусь в тылу. Переехал в третью область. Жив и здоров.
Твой Валя Баранов


№ 10
15 июня 1943 г.

Здравствуй, дорогая Дуся!
Прими горячий гвардейский привет и самые наилучшие пожелания в твоей молодой жизни, моя милая. Привет тебе с далекого юга!
Дуся, хорошо ли ты помнишь этот день? Вспомни!
Вчера я долго вспоминал все подробности первой нашей встречи. Я уединился вечером в одной маленькой роще. Как чудно пели соловьи, Дуся! И опять, впервые после боев, жизнь мне казалась прекрасной и только чуть омраченной войной. Я думал о том, что я напишу тебе, и смотрел на твои фотокарточки. Вспомнил зиму, которая прошла для меня в суровых битвах за Сталинград. Впереди ждут бои, решающие бои, которые решат нашу судьбу и судьбу многих замечательных людей.
Сейчас я воин, защищаю свою родину от нашествия варваров, защищаю под гвардейским знаменем свой народ. Но придет время, когда мы отпразднуем свою победу. Я свято верю, что придет она – желанная победа. А как облегченно вздохнет тогда народ, Дуся! И тогда мы возвратим свою прежнюю жизнь. Ну, а если я погибну? Этого не может быть. Народ, отстаивающий свою независимость, не гибнет. Он живет. Было время, когда я не совсем верил рассказам о зверствах немцев. Я попал на фронт и воочию убедился. Я прошел степи, Дон, пылающие донские станицы и везде видел следы кровавых преступлений немцев. Сердце сжимается от боли. И разве в боях после этого можно думать о смерти?!
А как поживаешь ты, моя любимая? «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага…», - так поют молодые гвардейцы.
Я знаю, Дуся, что и тебе нелегко без меня. Но ты не грусти. Ищи себе хорошее общество, а, главное, советую: учись, если возможно, в школе.
Я никогда, Дуся, не осужу, если ты познакомишься с хорошим парнем, потому что я понимаю: ждать меня долго придется. Мне же здесь не с кем встречаться, так что пример с себя тебе я не имею права давать. Только не выходи замуж (!?) и [не переходи] рамки…
Тебя же я любил, люблю и буду любить. Целую. До свидания, моя дорогая. Писать больше не могу, в горле ком...
Получил твое фото. Благодарю.
С приветом
В. Баранов


№ 11
17 июня 1943 г.

Здравствуй, Дуся!
Пишу третье письмо одно за другим, потому что сегодня мне передали твое письмо, в котором оказалась долгожданная фотокарточка. Очень рад и благодарю тебя, дорогая, за неизменное внимание к своему другу. Твоя фотокарточка вместе с тремя другими будет теперь вместе со мной путешествовать по фронтовым дорогам. Твои фотокарточки я берегу вместе с дорогим мне партбилетом.
Новость, которую ты мне сообщила, лишь немного удивила, потому что у меня догадки о поведении Ани еще раньше были.
Я помню первый бой. Я тогда вместе с Лешкой был в разведке под хутором Н. Задача нам была дана серьезная, но все же когда остались вдвоем, я не преминул вставить в разговор пару слов: «А как они теперь там?». Он протянул бесформенное «Да …» и не нашел слов, чтобы ответить. А потом признался мне, что все равно она полюбит другого (но он все-таки еще немного верил в слова Ани).
Теперь немного обижен я за Лешу. Его нет теперь со мной. Теперь я привык к этому, а раньше я грустил.
По всему твоему письму я сделал вывод, что ты по-прежнему верна мне. Стоит ли говорить о том, что моя уверенность в тебе зовет меня на новые подвиги. Но все-таки, Дуся, чувствуется, что ты, посматривая на Аню, не совсем полностью осуждаешь ее. «Я ненавижу ее…» - так ли это?
Со своей стороны я скажу одно: «Обидно и очень». В остальном не берусь ее осуждать, потому что взгляды на жизнь у нее довольно серьезные. Она впечатлительная и легко раздражается. Жаль, что она пропадает (ценю как товарища) и жаль, что она постепенно изнашивается.
Ты, Дуся, не должна обидеться на то, что я отзовусь о Шуре как о лучшем товарище. Дружи с ней. У ней здравые мысли и научиться у нее есть чему. Я рад за вашу дружбу. Счастливого времяпровождения вам, дорогие! А пока до свидания. Передавай привет ей.
В. Баранов

№ 12
2 июля 1943 г.

Добрый день, моя любимая!
Привет с юга!
Сидел вчера вечером в столовой и вдруг получаю письмо. Издали, из рук почтальона, узнал по характерному треугольнику, что от тебя. Очевидно, по лицу моему ребята определили мою радость и засмеялись. Левка с усмешкой определил: «Видать, от Дуси». Письмо действительно было от тебя. Вчера ответить не мог, отвечаю сегодня.
Во-первых, отвечаю, что фотокарточку твою получил (отчего такая задумчивая?). В общем, фотокарточка понравилась.
Сегодня мы украсили стены нашего блиндажа и вывесили свои фотокарточки. Среди фотокарточек хорошенькая девушка смотрит на меня печальными знакомыми глазами.
Позавчера смотрел концерт. Такое удовольствие слишком редко, но удивительную силу имеет: заряжает человека надолго самой кипучей энергией.
Дуся, совсем недалеко от меня расположен один поселок, который поразительно похож на наше село. Та же вышка, мост, река, берег. Однажды вечером, проходя по мосту, я остановился. Сразу вспомнил нашу встречу год назад. Яркие звезды отражались в бегущей речушке, мерцали, напоминали мне подробности нашей встречи. Да, было…
Война безжалостно нарушила жизнь. Душа наполнилась местью к поджигателям, и лишь в уголке сердца я храню свою любовь. Я выбрал для себя специальность по праву: стал разведчиком.
Я приду к тебе, Дуся.
Привет твоей маме, Володе, Лене и др. знакомым.
С приветом
твой Валя
Р.S. Членом ВКП(б) с мая 1943 г. стал. Сейчас общественная работа: зам. секретаря бюро ВЛКСМ нашей части.
Дуся, твоей сестре письмо отослал. К тебе есть у меня просьба: на память пришли мне на фронт маленький кисет с какой-нибудь надписью. Я думаю с Леной вы это сделаете. Или платочек. Ладно? Буду очень благодарен.

№ 13
10 июля 1943 г.

Привет с фронта!
Добрый день, милый друг!
Сегодня на передовую к нам пришла почта. Ты представляешь, как был я рад, когда получил от тебя письмо?
Фотокарточка твоя с подругой Леной дошла до меня благополучно. Леночке большой, большой привет. Что-то мне она даже и привет не передает. Зазнается что ли?
Дуся, отдыхал я ровно четыре месяца. Жил очень хорошо. Лучших бойцов посылали у нас в дом отдыха. Я тоже отдыхал.
Сейчас нахожусь под самым носом у немцев и пишу тебе письмо. Ты что-то обижаешься на меня. Отчего так? Откуда тебе известно, что я отзываюсь о тебе, как о легкомысленной девчонке? Я ведь никогда тебе так не говорил, а ты выдумываешь. Твой образ всегда со мной. Ты счастлива от меня, а я от тебя. Вот уж сколько раз я попадал под осколки и пули, а до сих пор на теле я не имею ни одной царапины.
О том, что ты мне изменишь, я не думаю. Я всегда верил тебе. Каким ждешь ты меня, таким я и приду к тебе. Конечно, я буду жить!
За письма тоже не обижаюсь, потому что получать стал очень часто.
Ну, а о Нюре говорить ничего не буду. Такие вещи редко прощаются.
А пока до свидания. Идет дождь. У нас здесь очень тесно. Написал бы больше, но… сама пойми - жужжит, черт возьми, над головой. Привет всем знакомым. Пиши чаще. Крепко-крепко целую.
С приветом
твой Валя
Р.S. Пиши больше о том, как проводишь время.

№ 14
17 июля 1943 г.

Привет с фронта!
Ты просишь писать тебе часто и много,
Но редки и кратки письма мои.
К тебе от меня непростая дорога,
И много писать мне мешают бои.
Враг недалеко. В сумке походной
Я начатых писем десяток ношу.
Не хмурься! Я выберу часик свободный,
Присяду и разом их все допишу.
Пускай эта песенка вместо письма,
Что в ней не сказал я – придумай сама.
А утром, ее напевая без слов,
Помни, что я твой, что я жив и здоров.
Поверь мне, родная, тебе аккуратно
Хорошие письма пишу я во сне.
И кажется мне, что сейчас же обратно
Ответы, как птицы несутся ко мне.
Но враг недалеко, и спим мы немного,
Нас будит работа родных батарей.
У писем моих непростая дорога,
И ты не проси их ходить поскорей.
Милый Дусик! Нахожусь сейчас на одном из участков Южного фронта. Снаряды и пули свистят над головой. Сижу в траншее недалеко от немцев и пишу тебе. Может быть, от меня долго не будешь получать письма, так ты не беспокойся. Все зависит от обстоятельств. Насчет развлечений уже ничего сказать не могу.
Вчера убило одного из лучших моих друзей – Колю Тенибекова. Он умер у нас на руках. Как жаль!
О, проклятый пруссак, как хочется отомстить ему за смерть своего товарища!
Передавай привет все знакомым. Маме твоей, Шуре, Лене, Володе – привет.
С приветом
твой Валентин
Р.S. Письмо и фотокарточки получил. Пиши. Жду.


№ 15
2 августа 1943 г.

Привет с фронта!
Добрый день, Дуся!
Сегодня я получил твое письмо, в котором ты пишешь, что ты отправляешься вместе с комсомольцами в поход, но наперед о нем ничего не знаешь. Если действительно поход предстоит – конечно, неплохо, но, может быть, он превратится во что-нибудь худшее – уж тогда будет плохо.
Я говорю вот о чем: слова одного из командиров насчет армейских девушек подтверждаются на моих глазах полностью. Помнишь, когда-то ты мне говорила об одном слышанном факте: «Девушек со смазливым личиком очень тревожат в армии». Конечно, девушка девушке рознь, но факт остается неоспоримым. Я вижу здесь, как они «перерождаются», хоть геройские подвиги на фронте, как составную часть жизни, нельзя отнять у них.
Уж не в армию ли едешь ты, Дуся? Если в один из дней случится это – ты потеряна для меня навсегда.
У меня пока есть надежда, что ты останешься дома и снова, как прежде, будешь писать мне. Не так ли, Дуся?
Ты спрашиваешь о фотокарточках. Все фотокарточки твои я получил. Просьбу твою я удовлетворяю: в следующем письме высылаю твою фотокарточку с подругами Валей и Луизой. Насчет своей (стоит усмехнуться) могу сказать одно: «фотографов» можно увидеть только немецких, но под такие «объективы» не стоит подходить. Такие «аппараты» сотнями уничтожаются нашими гвардейцами. Сфотографироваться невозможно. Иначе давно выслал бы.
Дуся, помнишь, я дарил тебе две фотокарточки в военной форме? Отослала ли ты сестре? Если цела есть одна, то вышли. Интересно посмотреть.
Живу сейчас, как и всегда живут на фронте. Левка Пучков вместе со мной. Привет тебе от него.
Ты спрашиваешь о Лешке Голубцове. Я о нем знаю столько же, сколько и ты. В училище мы расстались с ним, и больше я о нем ничего не знаю.
Степан Никулин (тот, что писал тебе из училища) находится с нами.
Сейчас мы все заняты одним: бьем немцев. Хотелось бы мне знать, где сейчас Коля Ульихин, Лешка Попов и Вася Тарачонов. Узнай о них и хоть немногое сообщи мне.
Дуся, сентябрь недалек. Начнется новый учебный год. Что тебе пожелать? Если есть возможность, иди учиться в школу. Ты это обязательно постарайся сделать. Подумай хорошенько, почему я так предлагаю тебе. В такое время надо учиться и работать. Поговори об этом с родителями. Они обязаны послать тебя в школу.
Я сейчас работаю разведчиком и комсомольская работа – секретарь бюро комсомола подразделения.
Привет тебе от наших разведчиков Миши Есина, Пучкова Левки и Гуленка Павла. А пока до свидания. Жду ответ.
С гвардейским приветом
твой Валя
Р.S. Чернила из раствора горючей смеси из патрона ракетницы.

№ 16
6 октября 1943 г.

Добрый день, Дуся!
Сегодня мне лучше, и я хочу написать тебе письмо.
Дни идут лениво, и все, как две капли воды, похожи друг на друга. Хочется разнообразия, но в том-то и дело, что его не хватает.
Сейчас спускается вечер на нашу окрестность, воздух свежеет, и море становится темным. Уже сколько дней я не вижу нашу звезду, но странное дело – как вечер, так мечты.
Иногда резкие боли заставят простонать, а потом опять думы, мечты. (Да и перестану ли я мечтать когда-нибудь?).
Ты меня называла своим героем. Немного лестно. Тяжело теперь сознавать свою беспомощность.
Дни, проведенные с тобой, Дуся, поистине кажутся золотыми. Любовь моя прошла ряд тяжких испытаний в сражениях и одиночестве. Я берегу ее как последнее ощущение юности. Я не теряю надежду встретиться с тобой.
Мне часто на ум приходит наша встреча в городе. Помнишь, как мы шли ночью? А 1 октября помнишь? Тогда было весело и хорошо. Теперь иначе. Скука и трудный день. Но разве можно унывать хоть и тогда, когда она и безобразна? Конечно, нет. А по сему остаемся друзьями.
Твой друг Валентин

№ 17
16 октября 1943 г.

г. Ростов-на-Дону
Здравствуй, Дуся!
Вот уже три месяца, как я не получаю от тебя писем. Ты, очевидно, получила мои письма с Таганрога, но ответа твоего мне снова не удается получить. Сейчас выезжаю из Ростова и решил написать тебе. Ведь ты когда-то писала, что хоть «две строчки, но пиши чаще».
Живу сейчас без хорошего здоровья, но я знаю, что оно придет ко мне. Сумел же я перенести большее!
А пока еду лечиться дальше в тыл. Всех друзей я потерял. Пишет ли тебе Лева?
Пиши все новости. Оставайся здоровой.
Привет знакомым, мамаше и Володе.
Твой Валентин

№ 18
26 октября 1943 г.

г. Ереван, госпиталь
Моя дорогая!
Вот и опять я пишу тебе. (Уж так, наверно, люблю тебя, раз так часто пишу).
Этим письмом мне хочется пробудить в тебе воспоминания. Три месяца я не получаю от тебя писем и теперь не совсем уверен, что оно попадет тебе в руки. Целых три месяца не читать твоих строк! Откуда же я могу знать, что ты дома? Почти год тому назад я проезжал Спасское и заехал к тебе. Тогда я был наивным мальчишкой – почему-то хотелось показаться тебе. Я вспоминаю другие ребяческие картины. (Помнишь, как я купался?). Все это теперь кажется сверхнаивным, но вместе с тем неизгладимым в памяти прошлым.
Теперь я уже не зовусь мальчишкой - и это все потому, что на окружающее стал смотреть иными глазами. Не думаю, что и ты не изменилась. Я думаю, что ты теперь выросла как морально, так и физически. (Может быть, именно поэтому так очень хочется с тобой встретиться). Около четырех месяцев тому назад ты в письме просила свою фотокарточку с подругами. Сегодня я посылаю ее.
Фотокарточки твои остались чудом. Тяжело раненого меня решил в поле прикончить «фриц». Он выстрелил с карабина почти в упор. Я потерял сознание, а когда очнулся, в карманах было пусто, лишь в кармане гимнастерки уцелели фотокарточки. Я дополз до деревни и хоронился у старика в подвале до прихода своих.
Свою фотокарточку прислать пока не могу, а вот если ты пришлешь – обрадуюсь.
А пока до свидания. Крепко, крепко целую.
Твой больной Валентин

№ 19
3 ноября 1943 г.

г. Ереван
Добрый день!
Дуся! Сегодня я вышел на балкон. Ласковое южное солнце слепит глаза. Как приятно вспомнить родной край и все, связанное с ним!
Невольно беру карандаш и пишу. Какая перемена! Всего три месяца тому назад я умирал, и вот сегодня радость жизни бурлит во мне необыкновенно.
Здесь молодежь готовится встретить праздник. С балкона мне видно марширующих школьников. Праздник близится. Мне уже недолго лежать на койке. Скоро выпишусь и, быть может, увидимся. Неужели это будет? Просто не верится! Прошел всего год, а сколько изменений!
Ну, а пока до свидания. Привет знакомым.
Твой Валентин Петрович

№ 20
10 ноября 1943 г.
г. Ереван
Дуся, здравствуй!
Привет из солнечной Армении!
Во-первых, как поживаешь? Во-вторых, как провела праздник?
Считаю долгом своим осведомить тебя о своем бытии. Праздник прошел не так уж весело, как можно было ожидать. Весь день провел в уединении, лежа на койке с «Капитальным ремонтом»* в руках.
Твои фотокарточки стояли на тумбочке около меня, а поэтому я мысленно считал тебя в своей кампании. (Не правда ли, они рождают мечты?).
Мне здесь так скучно, что от нечего делать днем пытаюсь развить в себе больше потребности во сне. (Сон, сон и сон!). Даже сейчас после письма и то хочу поспать. (Только ты не расскажи там моим знакомым, что я стал «соней»).
Мое здоровье заметно улучшается. Книги читаю одну за другой, а кинокартины смотрю каждый день. («Кинотеатр» находится этажом ниже).
Город здесь неплохой – почти со всех сторон окружен горами. Если смотреть с моей койки, то можно увидеть в окно по улице трамваи, автомобили и толпы людей. Красиво, но надоело.
Передвигаюсь сейчас самостоятельно. Врачи влили крови мне, и потому чувствовать себя стал лучше.
Желаю тебе крепкого здоровья.
Привет твоей маме и Володе.
С приветом
твой Валентин
________________________________
* «Капитальный ремонт» (1932 г., переиздание с включением новых глав в 1962 г.) - роман советского писателя, военного корреспондента газеты «Правда» в 1941-1945 гг. Л.С.Соболева (1898 – 1971). В романе показано разложение царского флота накануне первой мировой войны, трудный путь идейного развития офицеров и матросов.

№ 21
14 ноября 1943 г.
г. Ереван

Дуся, здравствуй!
Прими мой горячий привет и много наилучших пожеланий в твоей молоденькой жизни. Мне здесь так скучно, что никак не удержишься от искушения не писать письма.
Я поправляюсь. Скоро выпишусь и, может быть, увидимся. (Черт возьми, до чего не верится!). Сегодня я видел тебя во сне и утром долго находился под впечатлением от сна. Лежал и думал. (Ты представляешь?). Почему-то вспомнил вечер зимой, когда я на коне приезжал к тебе. Ты провожала меня и была такой печальной.
«Ты мне вслед так печально глядела,
Ты ждала – может, я обернусь…
В чем же дело, мой друг, в чем дело?
Я к тебе непременно вернусь!»
Пиши чаще письма. Я их с нетерпением жду.
С приветом
твой В. Баранов

№ 22
9 мая 1945 г.

Добрый день, моя любимая!
Прими горячий привет и самые наилучшие пожелания в твоей жизни.
Только сейчас поднялся с постели, и - о, радость! - война победно закончилась, мы встречаем «праздник на нашей улице» - День Победы.
Если бы ты знала, моя хорошая, как встретили эту долгожданную новость в нашем тихом лесном уголке. Все улыбаются, поздравляют и жмут друг другу руки. А солнце! Оно нельзя как кстати вытянуло свои ласковые майские лучи, словно намеренно увеличивая наземную радость. Нет больше войны! Многие сейчас в силу пережитого никак не могут поверить этому.
Над нами кружит самолет. Стайки листовок, приветливо и весело кружась, медленно летят на землю. Каждый мучается, нетерпеливо протягивает навстречу руки: хочется схватить одну, две, десять, пачку (черт побери!) и, размахивая ими, первым крикнуть сообщение Совнаркома.
Дорогая моя, как мне сейчас легко и радостно. После всех трудов и переживаний в фронтовых и госпитальных условиях для меня составляет большое удовольствие испытать это вполне заслуженное чувство. Я знаю: на меня никто не покажет пальцем. На вопрос: «Чем ты помог приблизить час победы?» я с присущей мне гордостью достойно сумею ответить. Ведь это наша сталинградская стойкость обеспечила победу и открыла дорогу на Берлин.
Теперь, когда в день всенародного торжества я радуюсь вместе со своим народом, нельзя не вспомнить наше знакомство и последующую дружбу. Ты для меня всегда и всюду служила образцом верности женщины своему долгу. Ты меня любила мальчишкой, солдатом в обмотках, тяжело больным. Я старался […]*.

________________________________
* Далее письмо утрачено.