Партизанское движение

№ 1
Заявление члена ВЛКСМ Рымкевич в Котовский горком ВЛКСМ о направлении в партизанский отряд
10 мая 1943 г.

В Котовский горком ВЛКСМ

заявление

Прошу горком ВЛКСМ направить меня в партизанский отряд. Я должна отомстить за мучения моей матери, оставшейся в Смоленске.

Прошу удовлетворить мою просьбу. Я завещаю* вас, что честно выполню все возложенные на меня задания и скорее умру, чем позволю немцам смеяться над нашими матерями, братьями и сестрами.

Мой адрес: ул. Набережная, 6, кв. 22.

Рымкевич

ГАСПИТО. Ф. П-1181. Оп. 1. Д. 249. Л. 7. Автограф.
____________________________
* Так в документе. Следует читать – заверяю.

№ 2
Письмо В.Егорова Л.Т.Космодемьянской, матери З.А.Космодемьянской
30 октября 1943 г.

Я не знаю Вашего имени. Хватит того, что Вы – мать Зои. Значит, Вы - наша мать, родная, близкая. Не нужно быть нежным сыном, достаточно быть честным солдатом, человеком русской души, чтобы понять Ваше горе, слезы, муку.

Чем Вас порадовать? Что бы сказать Вам такое - нужное, хорошее? Трудно это сделать, но оно есть. Дорогая наша, на днях мы – мстители за Зою, за Вашу материнскую скорбь – вершили достойный суд над одним из убийц нашей родной девушки Зои. Народ аплодировал при этой праведной казни. Это был он – один из запечатленных на снимке… Так – по одному, по два, по десяти, по сотне, по тысячам – изведем гадов с лица земли.

В этот день я написал стих для бойцов. Прочтите его.

По сугробам босую водили,
Выжидали, пытали огнем,
Надсмехались, куражились, били
Своим кованным сапогом.

И застыли уста молодые…
Затянулось тугое витье…
Трепещите, мучители злые,
Перед мстительной тенью ее!

Воин! Пусть твой гнев, твоя ненависть роет,
Рвет и глушит врага на пути!
Слышишь голос замученной Зои:
«Отомсти!.. Отомсти!.. Отомсти!..».

И рокочет в ответ канонадой:
«Нет, не будет убийцам пощады!
Своей кровью свой путь освящу.
Отомщу! Отомщу! Отомщу!».

И отомстим! Клянемся Вам именем Вашей дочери, а нашей сестры – родной бессмертной Зои, клянемся своей юностью – отомстим! Не убивайтесь в горе – мы принесем Вам победу – самое высшее, в жертву чему принесла свою жизнь наша Зоя.
От всего солдатского сердца желаю Вам здоровья и радости
Лейтенант Владимир Егоров

ГАСПИТО. Ф. Р-9291. Оп. 7. Д. 37. Л. 1. Копия.


Космодемьянская Зоя Анатольевна (1923 – 1941), Герой Советского Союза (1942), партизанка, национальная героиня, символ освободительной борьбы. Родилась в с. Осиновые Гаи Кирсановского уезда Тамбовской губернии (ныне Гавриловского района Тамбовской области) в семье служащих. В 1930 г. семья переехала в г. Москву. Окончила 9 классов средней школы. В октябре 1941 г. добровольно вступила в партизанский отряд, действовавший в районе г. Можайска. Дважды направлялась в тыл врага. В конце ноября 1941 г. при выполнении задания была схвачена в д. Петрищево (Рузский район Московской области). Несмотря на пытки, не выдала военной тайны, не назвала себя. Повешена фашистами. Похоронена на Новодевичьем кладбище в г. Москве. Памятники З.А.Космодемьянской установлены в г. Тамбове, на Минском шоссе близ д. Петрищево, на платформе станции метро «Измайловский парк», мемориальная плита - в д. Петрищево. В 201-й школе г. Москвы и в школе с. Осиновые Гаи открыты музеи. Ее именем названы улицы многих городов и сел, школы, астероид. Награждена орденом Ленина. (Тамбовская энциклопедия. Тамбов. 2004. С. 264).

№ 3
Воспоминания П.Я. Кулик «Последний день Зои Космодемьянской»
Дата?

Это было 28 ноября 1941 года. Часов в десять вечера в мою избу привели девушку – босую, в нижней рубашке, без платка. Губы у нее были искусаны в кровь и вздулись, на лбу синяк. В избе находилось 25 фашистских солдат. Девушку посадили на край скамейки. Фашисты стали пинать ее ногами, трепать за волосы, бить по лицу. Один из солдат закурил и спичку потушил о ее тело. Зоя не вскрикнула, она только поморщилась. Это понравилось фашистам. Они стали тушить о ее тело горящие папиросы. Опять ни стона, ни крика.

Зоя попросила пить. Вместо воды один из немцев поднес горящую керосиновую лампу без стекла и обжег ей подбородок. Зоя отшатнулась, но промолчала. Фашисты вокруг захохотали. Так продолжалось до тех пор, пока солдатня не улеглась спать.

С Зоей остался молоденький немец-часовой. На груди у фашиста висел автомат. Он привязал длинную веревку к скрученным рукам Зои и пинком ноги отворил дверь. Показав автоматом на выход, вывел девушку, босую и раздетую, на мороз. Изверг гонял Зою по улице Петрищево до тех пор, пока сам не замерзал. Через 10-15 минут, отогревшись, часовой снова выводил девушку на мороз. Так продолжалось с 10 часов вечера до 3 часов ночи. Ноги у Зои распухли и посинели. В жарко натопленной избе они отогревались и болели особенно сильно. А Зоя лишь пошевелит ногами, потрет одну о другую и молчит. 
В это время я находилась с детьми на печи и по будильнику, установленному немцами на тумбочке, видела, сколько времени девушка находилась на морозе.

Когда немец-часовой приводил Зою с улицы в избу, то сажал ее на край скамьи и веревкой привязывал к дверной скобе. В три часа ночи заступил другой часовой. Зое было разрешено прилечь на скамью. На этой скамье провела она ночь перед казнью. В настоящее время эта скамья хранится в музее Зои Космодемьянской в нашей деревне Петрищево.

29 ноября очень рано утром я вышла из дома за водой на улицу и увидела, что фашисты сколотили виселицу. Я поняла, что они хотят повесить юную партизанку, и решила узнать, где живут ее родители, чтобы после войны сообщить им о судьбе дочери. В семь часов утра мне удалось с ней немного поговорить. Я спросила ее: «Откуда ты?». – «Из Москвы». – «Как тебя зовут?». Зоя промолчала. После же второго вопроса с досадой проговорила: «Зачем Вам это знать, тетенька?». А затем я услышала от нее: «Победа все равно будет за нами. Пусть они меня расстреляют, пусть эти изверги надо мной издеваются, но все равно нас всех не расстреляют!».

Во время разговора присутствовали несколько солдат-немцев, но они русского языка не знали. Но вот в избу вошли офицеры с переводчиком. Мою семью выгнали на улицу.

После допроса мне было разрешено войти в избу. Я увидела, что Зоя сидела на полу, около нее была лужа крови. Встать она не могла. Фашисты принесли с улицы куртку, мокрые брюки. Эти брюки она одеть сама не смогла, так как ноги у нее были обмороженные, и стоять на них было мучительно больно. Офицеры же на нее кричали: «Быстрее одевайтесь!».

Когда Зою, наконец, одели, два солдата подняли ее. Сапог на девушке не было, от слабости ее ноги подкосились, и она упала. Те же два солдата вывели ее на улицу к приготовленной заранее виселице. Немцы, которые были в моей избе, взяли фотоаппараты.

Как только вывели партизанку из избы, то ей повесили на шею фанерную табличку. «Поджигатель домов», – написано было по-русски и по-немецки. По-русски – крупными буквами, по-немецки – мелкими.

На улице Зоя увидела толпу и столб с перекладиной. И тут словно незримая пружина расправилась в ней: юная героиня выпрямилась, оттолкнула локтями конвоиров и твердо пошла вперед, высоко подняв голову.

Горько плача, вернулась я домой. Казнь Зои не видела…

Гитлеровцам показалось недостаточно расправы над живой Зоей. Они не снимали ее тело больше месяца. В новогоднюю ночь к виселице подошла компания пьяных солдат. Теперь они издевались уже над мертвым телом партизанки. Стреляли в нее из оружия, как в мишень, кололи штыками, срывали последние клочки одежды. Взявшись за руки, водили пьяный хоровод вокруг виселицы и выкрикивали песни.

Виселица находилась в нескольких метрах от моей избы. На этом месте сейчас обелиск – место казни Зои Космодемьянской. Страшно вспоминать об этом! Как издевались фашисты в моей избе над Зоей! Но люди должны знать лицо фашизма.

Крепкая была Зоя. Смелая. Если бы я своими глазами не видела всего, не поверила бы. Уж как не били, как ни издевались фашисты, Зоя им ни слова не сказала. Народ нашей страны Зою не забудет никогда!

С 1948 года в деревне Петрищево открыт музей Героя Советского Союза Зои Анатольевны Космодемьянской, и сюда ежегодно приходят тысячи людей поклониться памяти нашей героине-комсомолке.

Кулик Прасковья Яковлевна  

ГАСПИТО. Ф. 9291. Оп. 10. Д. 47. Л. 6, 6 об. Незаверенная копия.

№ 4
Из воспоминаний Ю.А. Шебуновой
4 февраля 1996 г.

[…]*. В начале войны я училась на 1-[м] курсе Смоленского пединститута. Мечта стать учительницей была прервана. 24 июня 1941 года мы, студенты-первокурсницы, явились в райвоенкомат с просьбой отправки на фронт. Мы, девушки, кроме посещения лекций, вечером учились на курсах медсестер. Правда, не успели закончить практику в больницах. Нас военком отправил для продолжения учебы, ссылаясь на то, что призовут студенток 3-[х] и 4-[х] курсов.

26 июня после митинга мы ушли на строительство оборонных сооружений (рытье противотанковых рвов) за г. Красный в сторону г. Орла. Там работали с рассвета до полной темноты. Не ныли, не хныкали, хотя было очень трудно и страшно. Фронт был близок. Фашисты бомбили Смоленск, а на обратном пути старались пролететь над нами и обязательно со стрельбой из пулемета по живым мишеням. С нами рядом работали женщины, старики, подростки.

Наши ребята-студенты были в истребительном батальоне в г. Красном для борьбы с десантами врага. Они почти все погибли в неравных схватках.

На оккупированной территории оставались наши советские люди. Это в основном женщины, старики, девушки, подростки и бойцы, вышедшие из окружения, бежавшие из плена (из концлагерей). Это люди разных возрастов, различных национальностей. Они действовали небольшими группами, отрядами. У них была общая цель: любым способом помогать своей Родине в борьбе с оккупантами.

На оккупированной территории действовали подпольные райкомы, горкомы партии. Они возглавляли руководство партизанскими отрядами, руководили работой подпольных групп.

Очень трудно назвать количество партизанских отрядов на территории Смоленщины и Белоруссии. Более 1 млн. человек было партизан и подпольщиков. Подпольщики и партизаны не давали фашистам покоя ни днем, ни ночью. Они взрывали склады с боеприпасами, уничтожали немецкие гарнизоны, полицейские посты, уничтожали немецкие молокозаводы, подрывали ж.-д. линии, спуская под откос поезда врагов с техникой и живой силой врага. Спасали юношей и девушек от угона в Германию.

Наша подпольная группа в составе учителя Михайлова Михаила Ивановича, его жены учительницы Фаины Григорьевны, студента 3-[го] курса мединститута Белоусова Николая и меня (студентка 1-[го] курса пединститута) действовала в с. Хохлово (16 км от Смоленска).

Наш руководитель Михайлов М.И. организовал сбор оружия по местам прошедших боев в июле 1941 года. Винтовки, гранаты, патроны, диски с патронами для ручных пулеметов и ручные пулеметы. Все это прятали в ближайшем лесу (обвертывали мешковиной) и зарывали в землю. Хранить около жилищ было крайне опасно. За хранение оружия, за укрытие военнопленных, за связь с партизанами грозил расстрел. Об этом было напечатано в приказе, вывешенном на здании полицейского поста.

По приказу немецкого командования население обязано было собирать и сдавать оружие всех видов, в полицию. Поэтому сбор оружия проводился тайно, и хранение собранного находилось в близлежащем лесу. Для видимости я отнесла два диска без патронов в помещение полицейского поста (по совету нашего руководителя).

Вскоре наша группа установила связь с группой подпольщиков (д. Марьино, 4 км от Хохлова). Этой группой руководил Виктор Андреевич Штраухман. Наш советский офицер, коммунист из гор. Энгельса (республика немцев Поволжья). Но он действовал под фамилией Смирнов. Во время боев в Хохлово был ранен в ногу. Местные жители (женщины) спрятали в д. Марьино. Там же находились и другие красноармейцы, вышедшие из окружения. Это Горкин Виктор, Алексеев Александр, Подлепич Афанасий и Иванов (не помню его имени). Вскоре собранное нми оружие было передано Горкину и Алексееву, которые привели в боевой порядок винтовки и пулеметы ручные.

И, установив связь с партизанским отрядом Лебедева Ивана (ленинградец), группа ушла для выполнения заданий. А нас, местных жителей – Михайлова, его жену Фаину Григорьевну, Белоусова и меня – оставили для связи с городом и с отрядом.

Наша группа имела своего товарища среди полицейских Хохловского поста. Это был Жорис Оськин (москвич) – танкист. Его спасли женщины во время боев из горящего танка. А наша группа направила его на службу в полицию. Он страшно переживал, возмущался, но сделал много для группы и отряда. Оськин помог нам и отряду в спасении девушек 1925 года рождения от угона в Германию. Предупреждал о прибытии карательного отряда, сумел уничтожить списки местных комсомольцев, достать настоящие бланки для пропуска в город (айсвайс). А бланки (удостоверения) на немецком языке заполнял комиссар 8-го партизанского отряда В.А. Штраухман.

Спасти 8 девушек 1925 года рождения поручено было Оськину и мне. У него форма полицейского, удостоверение, у меня справка – «благонадежная гражданка» из Хохлова. Мы вывели двух девушек с территории завода автомоторов (г. Смоленск), укрыли в д. Лубня (вокруг деревни лес). А вскоре началось отступление фашистов, полицейским было не до девушек.

Да, после оккупации территории на двери помещения начальной школы (полицейский пост) появился огромный плакат «Новый порядок Германии». На плакате несколько пунктов (крупные буквы черного цвета):

за укрытие военнопленных
за укрытие раненых
за связь с партизанами
за хранение оружия
за хранение радиоприемников и т.д.

И все заканчивалось словом «расстрел». В таких условиях работа подпольной группы и связных отряда требовала строгой конспирации. Ведь расправа с партизанами и их семьями была жестокой.

Наша подпольная группа держала постоянную связь с 8-[м] партизанским отрядом, который входил в состав особого партизанского соединения «13» (полк Гришина С.В.).

Собирали и доставляли сведения о расположении немецких и полицейских гарнизонов (постов), о количестве полицейских. Доставляли в отряд продукты, одежду, медикаменты. Принимали активное участие в укрытии и переправке летчика Петра Скоробогатова, сбитого над городом Смоленском. А из партизанского отряда летчика переправили на Большую землю, т.е. в тыл нашей Родины. Как летчик он был нужен на фронте.

Держа связь с подпольем города, помогали отправке в отряд военнопленных, бежавших из концлагеря Смоленска. В городе было несколько квартир (явка), где встречались с членами подполья. Эти товарищи доставали медикаменты, вручали нам листовки с обращением к населению. Эти листовки распространяли среди населения тайно от полиции. Содержание листовок вселяло надежду на освобождение от фашистской оккупации. Особенно радовались женщины, надеясь на встречу со своими мужьями, сыновьями, находящимися на фронтах.

Наш руководитель М.И. Михайлов имел удостоверение лесника, по которому мог выезжать в лес в дневное время (до комендантского часа). Это удостоверение сумели приобрести члены подполья города. Партизаны пригнали лошадь для Михайлова, на которой он выезжал в лес для «подбора» нужного лесоматериала (деревья) для немцев. Там он встречался с отрядом, получал очередное задание. Затем, по указанному месту встречи, мы доставляли в отряд продукты, медикаменты, а главное – сведения о расположении и количестве полицейских постов, немецких гарнизонов. Во время встречи был условный пароль и напев песенки «Катюши» (или насвистывание этого мотива).

М. Михайлов заранее косил траву на лесных полянках, а потом Фаина Григорьевна, я и Лиля Унт (эстонка) с граблями и корзинами отправлялись в лес под предлогом сушки сена, сбора ягод и грибов. Всегда старались пройти открыто мимо полицейского поста (с граблями, корзинами). А корзина с продуктами и прочими вещами была заранее доставлена за шоссейную дорогу Михайловым в ночное время.

Все задания отряда старались выполнять четко по намеченному плану. Но бывали и неудачи. Одна из таких неудач произошла не по нашей вине.

8-й партизанский отряд получил задание штаба, разгромить полицейский гарнизон в Хохлове. Накануне я получила задание от Михайлова: выяснить количество полицейских. Под предлогом получения справки для пропуска в город мне удалось поговорить с мальчиком 14-15 лет, Витей, который жил в помещении полицейского поста. Он пришел из города, мать умерла, отец на фронте. Полицейские оставили его у себя для уборки помещения, ухода за лошадьми. Витя сообщил о том, что всего 8 полицейских, а остальные куда-то выехали по заданию.

На другой день Фаина Григорьевна, Лиля Унт и я под предлогом сбора грибов, ягод ушли в Рачинский лес. О местонахождении отряда М.И. Михайлов узнал за день до встречи. По его плану удачно прошли мимо полицейского поста, перешли Краснинское шоссе и двинулись по лесной дороге. По заломленным веточкам кустарника (это сделал Михайлов накануне) нашли место встречи с отрядом. Но там оказался погасший костер, следы, ветки ели, а товарищей из отряда не оказалось. Что делать? Нужно обязательно встретиться.

В это время услыхали громкие голоса людей. Недалеко от нас оказались полицейские, которые косили траву, укладывали в повозки. На посту стоял один полицейский с автоматом в руках. Мы тихонько удалились от этой поляны, углубились в лес. Долго шли по лесу, не зная, как поступить нам. Ведь задание не выполнено. Решили идти, надеясь на встречу. Вскоре вышли из леса, вдали виднелась деревня. Местность для нас была незнакомой. На всякий случай я тихонько сделала сигнал (песенка «Катюша») – легкий свист.

К нашей радости услышали ответный сигнал. Приблизившись к кустарнику, увидела руку с пистолетом. Ответив на условный пароль «Шалаш», увидели командира отряда Лебедева Ивана. Быстро передали продукты, сведения, получили новое задание и двинулись в обратный путь.

Вернулись в Хохлово с полными корзинами грибов около 5 час. Вечера и вдруг узнаем, что в Хохлово прибыл отряд полицейских во главе с сотником Николаем (фамилия неизвестна). Немедленно затопили печь, сожгли белье партизан, принесенное из леса для стирки. Но как предупредить своих, что внезапно обстановка изменилась и преимущество будет на стороне полицейских. Мы не знали, с какой стороны леса выйдут наши и в какое время.

Ночью отряд напал на помещение, в котором находились полицейские. Бой длился почти до рассвета, а затем отряд вынужден был отступить, т.к. силы были не равны. Один полицейский был убит, а среди партизан тяжело ранен учитель Сивенков Григорий. Несмотря на неудачу, нападение на полицейский пост вблизи города вызвало страх и панику среди немецких постов, а полицейские стали меньше бесчинствовать среди населения.

Во время выполнения задания над Смоленском был сбит наш самолет, а летчику Петру Скоробогатову удалось спастись на парашюте (опустился в ров позади зенитного орудия фашистов). Одна женщина из города вывела его ночью в д. Арефино к Белоусову Николаю. Белоусов сообщил об этом Михайлову, который в ночное время перевез летчика в д. Марьино (4 км от Хохлова) т.к. оставаться в Арефино было крайне опасно. Несколько дней летчик находился на чердаке Плошенковой М.В., а затем с группой товарищей был переправлен в близлежащий лес. В Хохлово прибыл карательный отряд, и это создавало опасность для летчика и трех товарищей из города. В этом лесу группа с летчиком находилась четверо суток.

Фаина Григорьевна и я с большим трудом доставили продукты для них. Этот лес находился среди луга и поля, а с третьей стороны пролегала дорога на аэродром фашистов. Пришлось ползком проделать открытое расстояние через луг, т.к. с дороги хорошо просматривалось это пространство.

Встреча состоялась, продукты были переданы, предупреждены о карателях. Через 4 дня группа была переведена в большой лес. А летчик был переправлен на Большую землю.

Вспоминается несколько моментов (эпизодов), когда нужно было принять быстрое решение.

Однажды я несла патроны под подкладкой пиджака, которые были найдены в парке. Пиджак был наброшен на плечи. Выйдя из парка, я столкнулась с полицейским Ленькой (бывший власовец) по фамилии Демин. Он подошел ко мне, громко смеясь, спросил: «Куда одна ходила?».
Сначала я растерялась, а затем спустила пиджак с плеч, взяв его в левую руку, а справа шел полицейский. Я вынуждена была ему глупо улыбаться, отвечать на его вопросы. В голове была одна мысль, как незаметно донести пиджак с патронами. В это время навстречу выбежал мой маленький братик. Я попросила его принести воды для дяди полицейского, а пиджак незаметно опустила на траву около огорода. Вскоре полицейский ушел, а патроны через несколько дней были доставлены в отряд.

Такие неожиданные встречи были при доставке ручного пулемета и диска с патронами для пулемета. Ручной пулемет нашла около картофельного поля в хорошем состоянии. Нужно было спрятать где-то в парке или в кустарнике. Прикрепила пулемет на велосипеде и въехала в парк (по тропинке). А навстречу – полицейский Хайло (бывший власовец). Что делать? Постаралась «упасть» с велосипедом в заросли бурьяна. И пока поднималась, пулемет спустила в крапиву. А ночью перенесла в надежное место. Затем передала Алексееву Саше (для отряда).

Хочется еще вспомнить о нашем хорошем товарище, Оськине Ж. Он ушел в отряд после разгрома молокозавода в Калинщине. Постарался остаться на посту, когда полицейские после пьянки уснули. Оськин вынес автоматы полицейских из помещения, пока они спали. Молокозавод был полностью разгромлен. Молочные продукты розданы местному населению, а часть доставлена в отряд. Жоржа «увели» партизаны и «казнили» его за измену Родине. А он продолжал бороться в отряде. Погиб при переходе ж.-д. линии под г. Орша после выполнения задания. Отряд наткнулся на засаду врагов. Погибли командир 8-[го] партизанского отряда Лебедев Иван, Оськин Жорж, Горкин Виктор, Иванов (не помню имени).

В нашем отряде были и подростки (13-14 лет). Они могли незаметно пробраться в такие места, куда трудно проникнуть взрослым. Собирали данные о расположении немецких частей, о передвижении вражеских войск. Это Миша Фейгин (ныне живет в гор. Моршанске), Слава Тамаркин, Петя Иванов (погиб после освобождения Смоленщины). […]**.

ГАСПИТО. Ф. 9291. Оп. 3. Д. 44. Л. 1об.- 9. Оп. 8. Д. 63. Л. 64-67. Автограф.
__________________________________
* Опущена вступительная часть воспоминаний о начале Великой Отечественной войны.
** То же о послевоенных встречах бывших партизан и подпольщиков соединения «Тринадцать» полка С.В. Гришина.