Полночь

…Сколько бы ни было у меня друзей в будущем и в настоящем - ты всегда была, есть и останешься лучшим моим спутником, лучшим моим земным светом. Все, что во мне - все это твое: черпай, бери все, что хочешь, все, что нужно тебе…

№ 38

27 июня 1939 г.
Вечер

…Если ты достанешь мне книги по истории - это будет очень и очень здорово. И еще вот что посмотри в магазинах:

1. Однотомник В.Хлебникова (в книжной лавке писателей).
2. Тома Энциклопедии со словами: Египет, Греция, Рим (можно и Брокгауза). А если "Большая Советская Энциклопедия" есть, то в первую очередь 22-й том и другие, какие можно, вот с какими словами: "Исторический материализм", "Рим", "Греция", "Египет", "Средневековье", "Возрождение" ("Ренессанс"), "Человек", "Человечество", "Крестьянство", "Коммунизм", "Сезанн", "Ренуар".
3. Все, что можно по искусству (нет ли сейчас книги о Рембранте, спроси о Сезанне, Ренуаре, Матиссе, Моне, Курбе), а также журнал "Искусство".
4. "История советского театра" (том первый).
5. Стихи иностранных поэтов (за последнее время вышло много сборников).
6. Стихи советских поэтов (вот каких: Асеев, Светлов, Твардовский, Рождественский, Симонов, Инбер, Сельвинский, Луговской, Пастернак).
7. "Русский фольклор". Учебник Ю.Соколова для вузов.
8. Сборник "Современная американская поэзия".
9. Стихи Брюсова.
10. "Толковый словарь" Даля (совершенно случайно можно купить в лавке писателей).
11. Словарь Абрамовича. (Старинный. Называется: "Словарь русских синонимов". Купить можно там же).
12.  "Философский словарь". (Вышел в этом голу в Политиздате).
13. Гельвеций "Об уме".
14. Гегель "История философии". (Кажется, 8-й и 9-й тома его собрания сочинений).
15. Что-нибудь по истории музыки. Если попадется где-нибудь "История искусства" (автор - безразлично, какой), то купи обязательно…
Вот и все.

№ 39

20 июля 1939 г.
7 часов утра

…Благоразумие, гордость, спокойствие, к которым призывает меня "здравый смысл", - что значат они, эти цветистые оболочки, по сравнению с нашей дружбой, с нашей любовью!

Я хочу дружить, хочу любить, несмотря ни на что. Ты - моя гордость, мой разум, исток моего спокойствия. Иначе ничего не знаю и не могу и не желаю знать. Что бы ни говорили, что бы ни визжал "здравый смысл" - я всегда буду восторгаться каждой радостью нашей любви, болеть каждой маленькой раной, стремиться разрастить каждый зачаток светлых чувств и мыслей, таящихся в нас, вырывающихся наружу. 

№ 40

6 августа 1939 г.
Вечер

…Сейчас за перегородкой шумят хозяева. Собираются во что-то играть. В карты, что ли! Нудная жизнь! Слушаешь, слушаешь, да и вдруг зареветь захочется и заколотить в стенку кулаками: "Сволочи! Зачем же вы так свински мелко живете?!"

Много, невыносимо много надо сделать нам, поколению второго двадцатилетия двадцатого века. На наших плечах возлежит история. Сколько выдержки и силы надо нам, чтобы не только удержать ее, не только не уронить, но и поднять еще выше - на плечи будущего поколения, которое будет и рослее, и мощнее нас.

№ 41

8 августа 1939 г.
Рано утром

…Когда я говорю о том, что счастье человека в том, чтобы приносить счастье другим, то ведь это вовсе не значит, что человек должен всю жизнь совершать жертвоприношения. Нет. Задача в том, чтобы перестроить всего себя в таком порядке, при котором осчастливливание других становится личной и повседневной моей потребностью, условием и содержанием моего собственного счастья.

Если хочешь насадить среди людей что-нибудь, что ты считаешь полезным и хорошим, то лучшим средством насаждения этого хорошего и полезного является соблюдение, исполнение его в своей обыденной жизни…

Самыми полезными поступками в моей жизни являются поступки ошибочные. Без них я никогда ничему бы не научился…

Видеть новое можно лишь тогда, когда все (и старое) видишь по новому…

№ 42

12 августа 1939 г.

Завещательная записка
В случае моей смерти прошу все, что останется после меня, - мои рукописи, книги и документы - считать принадлежащими Вере Петровне Клишиной и передать их ей без промедления.
В. Кубанев

№ 43

13 августа 1939 г.
День

…Если наша дружба будет служить средством твоего подъема вверх, твоего порыва вперед; если она окажется способной обеспечить тебя силами и всем необходимым для этого подъема; если ты будешь находить счастье в проникновении в мир человечества через мир друга, через мой мир, - если все это будет, то я буду считать себя счастливейшим из всех людей, когда либо гостивших на земле…

Это ничего, что мы представляем друг друга, может быть, несколько лучше, выше, чем являемся мы в действительности. Такая переоценка наличности является по существу верой в силы своего друга, верой в его возможности, верой в неизбежность его очищения, усовершенствования и прояснения. Помимо того она служит каждому из нас незаменимой программой жизни, проектом, планом дальнейших действий - от самых больших до самых обыденных.

Но - чур! Если кто из нас увидит, что слабости, которыми одержим другой, пересиливают его и становятся опасными, пусть он сейчас же предупреждает друга об этом и помогает ему избежать торжества этих слабостей…

Я твердо верю во все то, что пишу и говорю тебе. Ни одного слова, в котором я бы сомневался, я тебе не скажу. Но ведь я расту, и рост мой определяется и измеряется не мною самим, а жизнью. И вот всегда бывает так, что лишь завтрашний или послезавтрашний день - одним словом, грядущий день - приносит мыслям моим оценку: либо подтверждает, либо исправляет, либо дополняет, либо опровергает их.

Постепенно такие изменения во взглядах на мир скопляются и скопляются, и наступает, наконец, день, когда кажется, что мир полетел кувырком, что тебя вертит с головы на ноги, все кружится перед глазами, а когда кружение прекратится - наступит оглушительная тишина, от которой голова звенит тупым и медленным звоном, как от удара. Это называется душевным кризисом. Дух взошел на новую ступень и во время своего восхождения расплескался, раскачался, и нельзя увидеть мир ясно через эту качку. Начинается пересмотр, перебор, переоценка всех ценностей - как тех, которые находятся внутри тебя, так и тех, которые содержатся в мире внешнем. То все кажется никчемным, ничего не стоящим, ненужным, противным, то сразу же все как будто обернется иной стороной и уже представляется бесконечно милым, важным, интересным и прекрасным. То всю вселенную готов отдать за одну свою мысль, то во имя травинки или песчинки хочется принести в жертву всего себя и всю историю духа.

Страшное дело! Конечно, разные люди переживают эти кризисы по разному, а подавляющее большинство переносит их совсем незаметно для себя, некоторых же они совсем минут - тех, кто не болеет собою, т.е. человеком…

Я очень рад, что сейчас же нашел имя этой болезни: болеть человеком. После этих кризисов болезнь продолжается: только одни болеют собою, а другие - болеют человечеством. Первые - обречены на смерть, либо на бесконечное продолжение этой болезни - до нового кризиса. Вторые - выходят на порог выздоровления и оживления, в каком бы состоянии они до этого ни находились и ни чувствовали себя…

№ 44

14 августа 1939 г.
5 часов дня

…Мои дни - это непрерывные поединки между мною и временем. То я убиваю время (всеми средствами, всеми видами оружия - холодного, горячего и теплого), то оно убивает меня. Оба живы и здоровы. Я  измучен, а время чувствует себя так же свежо, как и в первый миг своего существованья…

№ 45

18 августа 1939 г.
День

…Человечество задыхается в грязи и мраке, тысячи людей умирают на бранных полях, страны - целые страны, изумительные страны - сносятся, стираются с карт; сироты дрожат в ночах беззащитными толпами; кучка собак арийского происхождения пытается особачить человечество, запоганить нашу страну, растоптать нашу культуру, изгрязнить нашу жизнь, навязать нам свои собачьи законы. Мир сошел с ума. И в такие дни, в такие дни, каких не знала еще история, ты можешь быть равнодушной к человечеству, к человеку, к себе? Ты не должна делать этого! Ты не должна оставаться безучастной к бедам и скорбям человечества, если даже все близкие твои к ним безучастны…

Пойми: Гитлер - твой враг, личный твой враг. Он личный враг каждого из нас, советских людей. Все силы, все помыслы должны быть обращены к народу, к нашему единственному, великому народу. Помочь ему укрепиться для борьбы с врагами - наш долг, наш неотложный земной долг.

Сделать это можно лишь через предельное заполнение своего времени общественно-полезной работой.

Пусть лишь тот день считается правильно прожитым, который принес не только радость тебе, но и пользу народу. Это - в наших силах, в силах каждого из нас.

Честно выполнять обязанности, возлагаемые занимаемым местом, - к этому сводится в основном служение обществу. Надо только, чтобы вне этого служения для тебя не было ничего, чтобы оно составляло все содержание твоей жизни…

№ 46

25 августа 1939 г.
Вечер

…Итак, договор с Германией подписан. Он будет нарушен - в этом нет никакого сомнения. Это - немецкая хитрость. Но не только это. В какой-то степени он - наша победа, торжество политики Сталина. Пока "суд да дело" (как говорит пословица), будем недоуменно радоваться вместе со всеми.

Будет ошибкой, если мы ослабим борьбу протии фашизма и войны (что одно и то же)…

№ 47

26 августа 1939 г.
Перед вечером

…Друг - это человек, советов которого всегда спрашивают и никогда не слушают.

№ 48

3 сентября 1939 г.
Утро, 8 часов.

…Итак, война. То, чего ждешь, совершается неожиданно. Фашизм показал самого себя. Укорить его нечем. Он делает то, что уже делал и то, что должен делать по своей природе. Для того чтобы он так не делал, надо его бить, душить, а не заключать с ним мирные договора.

Обывательский здравый смысл (о, он всегда оказывается правым!) говорит, что Германия заключила договор, чтобы мы не мешали ей подойти к нашей границе, а как только она возьмет Польшу (ведь это ей нужно обязательно, чтобы подойти к нам), она наплюет на этот договор, как наплевала на "антикоминтерновский пакт". Если она так бесцеремонно поступает со своими единомышленниками (Япония), то почему бы ей не проделать то же самое со своим врагом (СССР)?

Не верю, не могу поверить в миролюбие волка. Все звери несколько похожи друг на друга. И волк похож на лису, особенно если он старается быть на нее похожим. Но все-таки волк всегда останется волком.

Польшу терзают. Польшу! Ведь это же родной народ нам, русским.

Нет, с Германией нам придется воевать в самое ближайшее время, и напрасно мы подпускаем ее так близко к себе…

Война идет только второй день, Германия продвигается уже в сердцевину Польши! А ведь из "войн" последних лет (Испания, Чехословакия, Китай) война с Польшей - самая настоящая. Может быть, потому так кажется, что это - самая близкая к нам война.

№ 49

4 сентября 1939 г.
6 часов утра

…Вчера купил себе в магазине большую (и небольшую: 1,5х2 метра) карту Западной Европы для того, чтобы повесить ее у себя в комнате и следить по ней за ходом войны. С легкой руки моей все эти карты были разобраны вчера за полчаса. А их было много.

Повесить ее я еще не успел: нет кнопок. Повешу сегодня. Если можно - достань себе такую карту и повесь ее в комнате, чтобы и ты и все девочки о развитии военных действий были наглядно осведомлены.

№ 50

24 сентября 1939 г.
7 ч.  утра

…Человек существует для мира столько же, сколько мир для человека. События твоей жизни, как и всякой другой человеческой жизни, представляют собою микроскопическую копию мировых событий. Точнее бы сказать - не копию, а зарисовку, эскиз копии…

Никогда нельзя жить так, чтобы личное стояло в противоречии с мировым и заслоняло мировое. А ведь в подавляющем большинстве люди так и живут: мое - это то, что мое.

Надо, чтобы все было мое…

Помни одно: особенности никогда не проявляются в обособленности. Только в общении с другими человек обнаруживает свой истинный характер, свои отличительные признаки и качества. А ведь именно особенностями ценен человек. Чем более не похож  человек на других людей и чем лучше эти особенности, рознящие его с другими, тем этот человек представляет больший интерес (а иногда и большую ценность).

Внимание к другим, удовлетворение нужд других - вот что должно быть первой нуждой каждого человека, вот на что должны быть в первую очередь направлены его силы, потому что без этого жизнь его утратит всякий смысл, и сам человек потеряет себя…

У тебя есть, есть такая струнка: схватить бы солнце за уши да ахнуть его об землю, чтоб с земли скорлупа соскочила!

Увы! - это невозможно. Скорлупу земную можно очистить только руками…

Большое дело - это маленькие дела во имя большой цели. Делать эти маленькие дела надо так же тщательно, как и самые что ни на есть большие…

№ 51

30 сентября 1939 г.
Утро

…Вчера я был у Веры Леонидовны. Слушали по радио пятую симфонию Шостаковича…

А потом я попросил листок бумажки и составил проект памятника намогильного себе, с надписями со всех четырех сторон:

1. Свет рождается тьмою.
2. Тьма - враг света.
3. Тьма есть свет.
4. Здесь беспокоится человек.

Вера Леонидовна предложила вместо этого вот какие надписи (тоже со всех 4-х сторон):

1. Он был поэтом и свет носил в себе.
2. Он в тьму жизни бросал искры своего огненного духа.
3. Он весь был из противоречий, т.к. любил людей.
4. Здесь мир мыслей и чувств, потерянный миром.

Потомки примут, конечно, мой вариант, потому что Вера Леонидовна говорит не обо мне.

№ 53

8 октября. Год 39-й.

А век - неизвестно какой, 
потому что календари врут,
и до календарей были века 

Просто советы

1.    Люди будут выше, когда научатся думать о себе выше.
2.    Начало - это уже конец.
3.    Счастье - просто-напросто умение жить, но такое умение, которое не получается откуда-то сразу, а приобретается постепенно, и обязательно - в активном общении с другими людьми и с миром. Поэтому - будь счастлива. И когда я говорю тебе: "Будь счастлива!", я говорю этим самым: "Ты будешь счастлива!".
4. Человек - это мир, и просто-таки нельзя не уважать его, каким бы он ни был.
5. Учиться можно и нужно всячески и на всем. Учись на людях, как не надо поступать. Я ненавижу дурное в людях и поэтому часто дурно думаю о самих людях. Не следуй моему примеру.

Верина памятка
Что нужно делать

1. Писать письма. Всем. И мне.
2. Дважды в месяц ходить либо в театр, либо в филармонию.
3. Выписать газеты и журналы.
4. Читать газеты.
5. Слушать радио (не все время, а когда нужно).
6. Застегивать пальто.
7. Разговаривать с Зиной обо всем, кроме того, о чем не нужно разговаривать.
8. И вообще - держаться везде и во всем так, как подобает зверенышу и Девочке с большой буквы.

Чего не надо делать

1. Подвергать себя самоизбиенью.
2. Стесняться (т.е. стеснять себя).
3. И вообще - быть девочкой с маленькой буквы.

№ 54

10 октября 1939 г.
г. Ленинград

…Человек живет для того, чтобы быть счастливым, для того, чтобы радоваться, поэтому он должен знать, в чем для него счастье и в чем несчастье…

Высшее счастье в том, чтобы делать то, что хочешь делать. Причем, счастье - не в сознании того, что вот, дескать, я делаю то, что хочу. Нет, счастье - в самом действии, в деле. Только на практике, совершая что-нибудь действительное и преодолевая сопротивления внешние и внутренние, человек обнаруживает для себя и для других свою истинную природу, свою сущность, свои особенности, свои силы, свои способности, свои намерения, - одним словом, всего себя…

Осуждать можно только дела, но человека нельзя. В человека можно и должно лишь верить…

Остерегаться в себе надо только одного - самодовольства и пассивности, проистекающей из этого самодовольства.

Пассивность, безразличье, равнодушие - вот что страшно, вот чего надо бежать, а заметив, искоренять безо всякой пощады. Но искоренять опять таки делом, действием…

№ 55

Ранее 25  октября 1939 г.

Как можно читать книжки

Первое правило. Читать самое необходимое. Что это значит? А это значит, что из миллионов книг, созданных людьми за всю историю человечества, лишь немногие сохранили свое значение для нас и не утратили практического жизненного интереса. Таких "немногих" наберется, однако, несколько тысяч. За жизнь их не прочитать, за две жизни - тоже.

К счастью, дело не в том, сколько прочитать, но в том, как прочитать…

Читать надо те книги, которые учат больше всех остальных книг.

Из беллетристики я на первое время выбрал для тебя и для себя сто книг…

Второе. Хорошо, конечно, иметь при чтении непосредственную цель. Это создает интерес и помогает быстрее ориентироваться в самих книгах…

Если даже практической цели нет и придумать ее нельзя, то в этом нет уж такой крайней необходимости.

Можно читать просто с целью: пополнить запас своих сведений по такому-то вопросу, рассчитывая при этом, что это пополнение будет использовано на практике впоследствии.

Значит, задача в том, чтобы сохранить приобретенные новые сведения на более или менее продолжительное время.

Ну, тут идут в ход всевозможные выписки, конспекты, заметки и прочее…

Такое активное отношение к читаемому само заставит тебя серьезнее относиться к выбору книг для чтения. Ты будешь искать такие книги (а в книгах - такие места), в которых содержатся более или менее удовлетворительные ответы на твои вопросы, возникшие при чтении одной книги. При чтении этих книг возникнут новые вопросы, которые потребуют дальнейших поисков и т.д.

Вывод: читать надо активно, критически. Только таким способом можно достичь органического (т.е. навсегдашнего) усвоения материала…

К чтению надо относиться не как к чему-то "междупрочному", оставляемому напоследок, а как к равноправной, равноценной, а, быть может, и более всего важной части жизни.

Для человека чтение должно быть таким же необходимым, как питание для просто растущего организма. Без книг - чем еще можно питаться?

А если это так, то отсюда следует еще одно правило (вернее, совет): читать систематически, установив для чтения определенные часы, как для приема пищи.

№ 56

25  октября 1939 г.
Утро

Деточка!

…Посылаю тебе список "100 книг".

Сто лучших книг о человеке

1. "Илиада" Гомера.
2. "Одиссея" Гомера.
3. "Песнь о Нибелунгах" (эпос).
4. "Калевала" (финский эпос).
5. "Манас" (киргизский эпос).
6. "Давид Сасунский" (армянский эпос).
7. "Эдда" (скандинавский эпос).
8. "Шахнамэ" (персидский эпос Фирдоуси).
9. "Гайавата" ["Песнь о Гайавате"] Лонгфелло.
10. "Былины русские".
11. "Слово о полку Игореве".
12. Библия.
13. Евангелие.
14. "Витязь в тигровой шкуре" Руставели.
15. "1001 ночь" ["Тысяча и одна ночь"] (сказки).
16. "Дон-Кихот" Сервантеса.
17. "Робинзон Крузо" Дефо.
18. "Гулливер" ["Путешествия Гулливера"] Свифта.
19. "Пантагрюэль" ["Гаргантюа и Пантагрюэль"] Рабле.
20. "Мюнхаузен" ["Приключения барона Мюнхаузена"] Распэ.
21. "Тиль Уленшпигель" ["Легенда об Уленшпигеле…"] де Костера.
22. "Божественная комедия" Данте.
23-24. "Потерянный рай" и "Возвращенный рай" Мильтона.
25. "Метаморфозы" Овидия.
26. "Апокалипсис" Иоанна [Богослова].
27. "Макс Хавелаар" ["Макс Хавелаар, или Кофейные аукционы Нидерландского торгового общества"] Мультатули.
28. "Дафнис и Хлоя" Лонга.
29. "Сатирикон" Петрония.
30. "Гильгамеш" ["Эпос о Гильгамеше"].
31. "О природе вещей" Лукреция Кара.
32. "Спартак" Джованьоли.
33. " Листья травы" Уитмена.
34. "Фауст" Гете.
35. "Мадам Бовари" Флобера.
36. "Отец Горио" Бальзака.
37. "Неведомый шедевр" Бальзака.
38-40. "Гамлет", "Лир" ["Король Лир"], "Макбет" Шекспира.
41. "Исповедь" Руссо.
42. "Исповедь" Толстого.
43-45. "Трилогия" ["Детство", "В людях", "Мои университеты"]  Горького.
46. "Освобожденный Иерусалим" Тассо.
47. "Мать" Чапека.
48. "Анна Каренина" Толстого.
49. "Самгин" ["Жизнь Клима Самгина"] Горького.
50. "Преступление и наказание" Достоевского.
51. "Мцыри" Лермонтова.
52. "Каин" Байрона.
53-55. "Тоска", "Палата № 6", "Унтер Пришибеев" Чехова.
56. "Сентиментальное путешествие" ["Сентиментальное путешествие по Франции и Италии"] Стерна.
57. "Неистовый Роланд" Ариосто.
58. "Синяя птица" Метерлинка.
59. "Портрет Дориана Грея" Уайльда.
60. "В лесах" Мельникова-Печерского.
61. "Левша" Лескова.
62. "Сказки" Андерсена.
63. "Племянник Рамо" Дидро.
64-65. "Нора", "Бранд" Ибсена.
66. "Красное и черное" Стендаля.
67. "Мертвые души" Гоголя.
68. "Кристоф" ["Жан-Кристоф"] Роллана.
69. "Брюньон" ["Кола Брюньон"] Роллана.
70. "Русские сказки" (Афанасьева).
71-72. "Кандид" ["Кандид, или Оптимизм"], "Микромегас"      Вольтера.
73. "Кобзарь" Шевченко.
74. "Хорошо" Маяковского.
75. "Пышка" Мопассана.
76. "История одного города" [Салтыкова]-Щедрина.
77. "Обломов" Гончарова.
78-79. "Книга песен", "Книга Легран" Гейне.
80. "Лирика" Катулла.
81. "Моцарт и Сальери" Пушкина.
82. "Труженики моря" Гюго.
83-85. "Человек", "Буревестник", "На дне" Горького.
86. "Басни" Крылова.
87. "Прометей" Эсхила.
88. "Пан Тадеуш" Мицкевича.
89. "Натан" ["Натан Мудрый"] Лессинга.
90. Рассказы о Хозар-Ходже [Ходже Насреддине].
91. "Швейк" ["Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны"] Гашека.
92. "Тристан и Изольда" Эшенбаха ["Легенда о Тристане и Изольде"].
93. "Жерминаль" Золя.
94. "Бесприданница" Островского.
95. "Былое и думы" Герцена.
96. "Что делать?" Чернышевского.

Перепиши этот список. Мой оставь у себя, а переписанный - пришли мне. Будем читать по списку. Вместе. 

№ 57

11 ноября 1939 г.

…Чем человек богаче внутренне, тем он общительнее, тем более в нем потребность в обогащении себя и других. Необщительны те, кто ничего не имеет. Это одна необщительность. Но есть и другая: имеют много, но то, что имеется - лежит в них неоформленно, скорее в возможности; плохо себя знают, представляют и понимают и поэтому боятся выказываться. Это - необщительность высокая, но хвалить за нее никак нельзя…

№ 58

19 ноября 1939 г.

…Ты интересуешься, чем я занимаюсь сейчас. А вот чем: "изучаю" химию, рисую, сочиняю музыку, пишу стихи, плачу, хохочу, злюсь, сомневаюсь, хожу по городу - одним словом, живу.

№ 59

21 декабря 1939 г.
2 ч. ночи

…Сегодня послал письмо Иосифу Виссарионовичу [Сталину]. Вот оно: "Ваша правда - наша правда. Ваша жизнь - наша жизнь. Через Вас будущее соединяется с нами. Желаем Вам многих веков радостной работы. Мир за Вас".

Телеграммы не посылал. Все равно перепутали бы что-нибудь наши телеграфисты.

Работаю с огнем. Редактор ко мне чрезвычайно внимателен. Даже гонорары повысил раз в пять. Например, за "Три стихотворения" (о Финляндии) я получил 50 рублей, а раньше - не больше бы десяти… 

№ 60

2 января 1940 г.
Глубокая ночь

Люблю, люблю тебя, родная моя! Я исцеловал всю твою сегодняшнюю телеграмму: "Согласна. Приеду. Будь радостен. Я всегда с тобою". Весь день нынче клокотала музыка во мне. И какая! Я ходил по городу, был страшенный мороз, город весь седой, а окна желтые, и провода сетью нависают низко-низко. Мне казалось, что я прохожу сквозь стены, до того сильным я себя чувствовал, до того прозрачным было все вокруг меня. Я забыл про то, что у меня болит горло, и горло разболелось от моего шатания. Но это ничего не значит…

Вера, милая, зачем я такой невзрачный и тюпа! Я хотел бы быть необыкновенно ловким, пригожим, статным, чтобы ты могла гордиться мною. Меня глубоко огорчает моя несуразность. Вера, сердце, прости!

…Мне хочется быть твоим невидимым, но ведомым стражем, охранять жизнь твою от всех грубых посторонних прикосновений, окружить тебя любовью, как венцом, и молиться на тебя всю: и с маленькой, и с большой буквы. Нет, зачем я делю тебя! Ведь ты одна, едина, единственна.

Моя родненькая, я был ошеломлен вчера счастьем своим, я места себе не находил и в то же время чувствовал, что мое место везде.

Веришь, голубчик: я совсем почти не надеялся на твое согласие. Я думал, что ты никогда ничего мне не напишешь, не пришлешь. И тем неожиданнее и тем огромнее было для меня твое известие. Люблю тебя, люблю тебя, мой неслуш, моя малютка, мое явление, мой персонаж, моя жизнь. Целую тебя, целую руки твои, глаза твои, рот твой, лоб твой, и снова - руки, глаза, рот, лоб, голову, волосы - каждый твой волос, каждую раннюю морщинку на твоем лице. Люблю тебя, люблю.

Как я жду тебя! Я как помешанный. Все во мне перепуталось, переплелось. И во всем - ты. Как я жду тебя! Я как узник. Нет, если бы я был узником, то и тогда бы я ждал освобождения своего с меньшим нетерпением. Ведь для меня наш союз - величайшее освобождение от себя старого. Понимаешь ли, светик мой, свет мой: в этот день и ты и я почувствуем свою юность, развернувшуюся в полет и содержащую в себе избыток - детство. Нам кажется, детство наше кончилось, но это - обман. Наше детство живет в юности. Юность взошла из детства и сохранила его в себе.

В этот день мы как бы родимся заново, почувствовав, как отмирают у нас какие-то лишние, отжившие части этих душ.

Тебе будет легко, мой верный друг, моя Вера!

Ты уже не будешь более изнывать и мучиться нашей дружбой в те дни, когда молчание случайно прольется меж нами, как залив, как заводь, как затон. О, это молчание! Пусть его никогда не будет. Я стану писать тебе много - столько, сколько никогда еще не писал. Все, все буду рассказывать тебе.

Дружба наша, твоя и моя любовь - для нас как тяготение для планет: без нее мы не удержались бы! Только любовью мы существуем, живем, вращаемся, несемся.

Я совершенно не могу ни понять, ни вообразить, как был бы и как жил бы я без нашей дружбы, без сознания, что есть у меня верный, нераздельный со мню, всегда меня защищающий и всегда защищаемый мною друг - ты, Верусь!

Люби меня безжалостно, и я буду шествовать рука об руку с тобою во веки веков, бестрепетно и безотступно. Приезжай скорее, мой звереныш. Извести телеграммою о дне выезда, а билет себе купи заранее, ну, скажем, за десять дней.

Ты слышишь музыку, которая шумит во мне сейчас? Конечно, ты ее слышишь. Ведь она и в тебе шумит. Иначе - откуда же бы ей в моей душе взяться. А в твоей душе - от меня. Должно быть, так.

Я весь твой, и ты это помни всегда.

№ 61

15 января 1940 г.

…Кто ничего не знает, тому кажется, что он знает все.

Я ввел в редакции со вчерашнего дня новый прием приветствия: по антифашистски поднимать к голове правую руку, сжатую в кулак, и говорить: "Рот-фронт!"

Я - антифашист. Я горжусь этим и хочу на деле заслужить это боевое звание.

Каждый по-своему - вот это и есть по-русски.

№ 62

16 января 1940 г.

…Нас так приучили к возвеличиванию малых подвигов, что даже такое несомненное подвижничество, как эпопея "седовцев", не производит должного (надлежащего) впечатления…

Преступник тот, кто ничего не сделал.

Я, кажется, писал тебе, мой друг, что среди моих знакомых есть одна, завидующая божьей матери. Я, разумеется, не сказал ей о том, как благородно и оригинально (благородно и оригинально - это так редко бывает вместе!) ее чувство зависти… Я сказал этой особе: "Быть человеческой матерью - не менее почетно и красиво, чем матерью божьей"…

Вот сегодня вторник. Воскресенье прошло. А бабы по деревням говорили, что в это воскресенье придет антихрист. Мы в редакции обсуждали, куда он придет сначала, чтобы увидеть его и взять у него интервью раньше других газет. Порешили, что он первым должен наведаться в винный магазин или в бар, чтобы погреться с дороги.

№ 63

17 января 1940 г.

На войне о войне не говорят.

Душа человеческая - что факел. Издали свет ровный, с сиянием вокруг. Ближе - мерцающее горение. Вблизи - смрадный дым вместе со слоистым пламенем.

№ 64

18 января 1940 г.

…Вчера ночью "Заготзерно" получило телеграмму об отгрузке 150 тонн (10 вагонов) ячменя в Германию - фирма Шенкер (через Либаву и еще какой-то пункт). За последние дни таких отгрузок было несколько. Немцы пивом обеспечены! Наверное, и ватрушками тоже.

Получил военный билет. Тоже вчера. Зачислен в запас 2-й категории.

Война происходит не на фронте, а в тылу - в сердцах матерей. Вот где фронт! Как не осуждать матерям войну, и в то же время как растолковать им (кто может растолковать им), что, осуждая войну, они тем самым становятся против своих сыновей. Хорошо, если сыновья - против себя. Тогда матери - за сыновей (хотя, видимо, - против) и - матери перебарывают. Так рождаются военные поражения.

Однако рассуждение это - чересчур психологично. Говоря более политическим (политика - это философия на практике) языком, войну ведут политруки. В финляндском походе их роль велика, как нигде и никогда ранее. В сущности говоря, и матери - те же политруки. И жены, и дети - тоже политруки. В наше время каждый человек - гражданин, и каждый гражданин - чей-нибудь политрук. Я - мой политрук. Мне трудно. И за это я себя клеймлю более чем за все иное.

…Если бы не заключили пакта с Германией - не было бы никакой войны. Сейчас Германия подпущена к нам, у нас с ней общая граница, нападение ее на нас ничем не затруднено и должно совершиться неизбежно. Германия вооружается против нас и всё этому способствует.

№ 65

22 января 1940 г.

…Любая война в нашу эпоху является мировой войной. Она непременно втянет в битву одну страну за другой, потому что тесная связанность (взаимосвязь в форме зависимости) всех стран между собою представляет характерную и еще не развившуюся черту нашей цивилизации (здесь речь идет не только о капиталистической "цивилизации", но и о нынешнем устройстве вообще)…

Через Мурманск идет в Германию американский хлеб (до Мурманска - на пароходах, а из Мурманска - эшелонами по железной дороге). Пока Германия воюет, ей выгодно держать с нами теснейшую связь. Она сейчас находится от нас в прямой зависимости. Так что военный блок Германии с нами можно предположить скорее, чем разрыв.

№ 66

Январь 1940 г.

Лучше бы вам хорохориться вулканом, дни мои, чем рябить сейсмической кривой, перевернутой к тому же вверх тормашками!

№ 67

4 февраля 1940 г.

…Так мотаюсь, так качаюсь все эти дни, что прямо спасу нет! Ежедневно сдаю по двести-триста строк. А сегодня полосу сдал: "Школьная жизнь". Все номера сорокового года, в которых есть материалы мои или моего отдела, я берегу для тебя. Сберегу ли - не знаю, но берегу.

Это - во-первых.

Во-вторых, меня замучили селькоры. (Вернее - культкоры, как я их зову! Это неуклюже?). Сейчас у меня лежат неотвеченными около 70 писем, и ежедневно к ним прибавляются все новые, новые, новые. Ведь это же преступление, что я задерживаю ответы. Но, черт возьми! - у меня просто напросто нет возможности, нет времени написать им всем ответы.

Никогда еще не работал я с такой активностью, и никогда еще я не делал так мало. У меня как-то странно происходит: чем больше работаю, тем меньше делаю…

№ 68

21 февраля 1940 г.

… В жизни, в работе сейчас тоже подобная картина получается: мое дело - мое дело, а другое дело - не мое дело. И во мне такой же обыватель гнездится. Но я его немилосерднейше искореняю. Дело в том, что у нас каждый сотрудник прочитывает только свой материал в газете. Ведь это же безобразие - жить в стороне от всего остального! Мне омерзительна такая ограниченность, и я - порою через силу, порою, несмотря на недосуг, - прочитываю всю газету свою от начала до конца и другие газеты читаю тоже все, а не выхватками. Чтобы завсегда быть в курсе жизни района.

Советские журналисты - люди практического пошиба. Они не только пишут о происходящих изменениях действительности, но и сами действуют по производству этих изменений. Потому-то и не хватает времени подчас. То в школе, то доклад, то на заседании, то в комиссии, то на собрании, то рейд, то еще что-нибудь - без конца, без конца.

Дома я не бываю. Ухожу в 8 ч. утра, в 4 ч. дня приду пообедаю, а в 5 ч. вечера снова ухожу и возвращаюсь в 12-1 ч. ночи. Сижу в редакции (читаю, пишу), брожу по городу… Дома - тесно, да и ссоры надоели. Так что фактически я тоже (как и ты) не дома. И мучаюсь этим в такой же мере, как и ты своим общежительством…

№ 69

31 марта 1940 г.

…Интересная у меня работа, девочка! И руки, и голова работают заодно. А это самое главное мне: научиться думать так, как делаешь, и делать так, как думаешь.

№ 70

23 апреля 1940 г.

…Только вчера (второй раз за последнее время) вырвался в театр. "Сады цветут" - мораль в подштанниках! Я так зову все современные пьесы, в которых нравоучения преподносятся в полуголом виде.

№ 71

19 июля 1940 г.

Верочка!
Вместо нынешних десятков писем ко мне будут прибывать тысячи конвертов и пакетов из всех углов земли. И ты не обижайся на людей за то, что они мне пишут, не обижайся за то, что я им пишу. Да, на них уходит много времени; да, это время могло бы быть отдано книгам, но я живу не для книг, а для людей, для всех людей, и все, у кого есть руки, могут черпать из моего сердца пригоршнями любую часть его содержания…

№ 72

21 июля 1940 г.

…Утром я пошел в совхоз переписывать детей. Оказывается, в первом классе у меня будет не больше шести человек.

Вчера узнал о смерти Троцкого. Его убили, конечно, по подкупу…

№ 73

8 сентября 1940 г.

…Как, однако, глубоко и ярко чувствуют нынешние юноши и девушки! Пожалуй, бесчувствие и мелочность - исключение. Но беда в том, что чувства в нашем поколении подобны деревенщине в городе: некультурные в действительности, они наряжаются по последней моде. Это суждение гордое, грубое и, может быть, значительно несправедливое. И все же оно верно.

№ 74

8 сентября 1940 г.
6 ч. вечера
хут. Губаревка

…Только что приехал из города. Комната завалена книгами. На ящиках - "пукет" (так говорят мои ребята) цветов, от позавчерашней экскурсии. На столе в тарелке - лесовые груши. Улеживаются. Койка еле-еле прикрыта. Кроме "пукета" в комнате два больших куста боярышника. Красные ягодки - кистями. Я сорвал эти кусты учить первачков считать. По несколько ягодок сразу…

Принес корзину: тетради в клетку, кое-какие книги, карточки, два килограмма муки, горшок с помидорами, горшок с мясом. Мама мясо посолила. Мама встречала и провожала меня слезами. Отец говорит зло: "Хоть бы тебя (меня, Кубанева, классика) в армию взяли, вырвали из этой трущобы". Он никак не поймет, почему я уехал. Да и никто этого не поймет. А кривотолков вокруг моего отъезда до дьявола! Сама можешь представить. Вчера передали, что такие версии ходят: "поехал писать книгу", "поехал, чтобы была интересная биография", "поехал от голода", "поехал отшельничать, как монах" -  и т.д. и т.п.
А на самом деле я поехал сюда жить…

№ 75

9 сентября 1940 г.

…Книги не лежат. Приходят ученики 5-6-7-х классов, даю им все, что можно. Сейчас только что были две девочки. Принесли книги и яблок.

И еще Афоня с Вовой заходили - мои первачки, с какими я подсолнухи возил. Я показал им кое-какие игры и все остальное, что есть у меня.

Они обо всем спрашивают не "А что это?", а "А зачем это?". И это "зачем" вместо "что" пленяет меня в моих башибузуках. Я готов их целовать без конца, а их надо драть за уши, - говорят мне. Я "сентиментален" с ними: "ребятки", "детки", "Шурик", "Ванюша", "милый". Но это не сентиментальность, а чувство, любовь, стиль - нет, не стиль, а любовь. Ты поймешь и понимаешь меня.

Стиль - иное. Стиль мой один и с ребятами, и со всеми. Я назвал бы его трудовой стиль. Он - естественнейший и истиннейший из всех…

Я не кричу. Крикни один раз (на ребят) и тебе придется кричать всю жизнь. Либо не кричи ни разу, либо кричи все время. Крикни - и они всегда будут шуметь до тех пор, пока не крикнешь вторично. И будут рассуждать: раз не кричит - значит, еще терпимо. И ждать, пока закричишь. Беда, что их приучили к крику до меня. И от меня они уже ждут крика. Как-то я был выведен из себя беспардонностью Коли Афанасьева и закричал: "Что же ты делаешь?". Вслед за тем несколько гневных фраз о дисциплине, о нарушителях, которых судят, о времени, которое надо беречь в наше время. Класс притих и весь день сидел тихо. Но этим криком я испортил все. Они ждут, ждут, ждут крика. И мне невероятно тяжко сдерживаться.

Я беру интересом. И многого сам еще не знаю. Там, где я знаю и пылаю сам, они сидят в безмолвном внимании.

У меня на уроках странно: вдруг - пустота, обрыв и я теряюсь - не знаю, чем заполнить, как связать в одну цепь. Лихорадочно, вспышкой, взрывом придумываю - и если придумаю, испытываю несравненный восторг, как после хорошего стиха.

И вместе с тем - залежи нетронутых знаний, которые надо взломать, освоить, переработать и передать ребятам. Для того, поэтому надо дорожить каждой секундой, а у меня до 10 минут непременно уходит на замечания и т.д. и т.п. - одним словом, на установление порядка.

Это сводит меня с ума.

На страшном суде я познакомился бы с Богом и стал бы наблюдать, чтобы он не обвешивал людей, когда вешает их злые и добрые дела.

№ 76

25 ноября 1941 г.
Башкирия, г. Уфа

Дорогая Вера!

Ты в Казани? Срочно сообщи свой адрес. Пиши мне: г. Троицк Челябинской области, гл. почтамт, до востребования.

В Уфе я проездом. Еду в Троицк, в часть. Пиши о себе. О наших ничего не знаю - папу видел месяц назад, а маму и Марусю - еще в июле.

До свидания, девочка.

Твой Вася

Из письма В. Клишиной В. Кубаневу

25 февраля 1942 г.
г. Казань

Дорогой Вася!

Ты уже дома? Сегодня из Надиного письма узнала, что ты вернулся по болезни. Что с тобой и как сейчас ты себя чувствуешь? Кто может тебе помочь? Я не знаю еще, куда писать тебе. Шлю 2 телеграммы. Одну на редакцию, другую на почту.

Открыточку из Троицка получила ровно через месяц. Спасибо, дорогой, что помнишь меня. На другой день получила телеграмму. Послала тебе 2 телеграммы и одно письмо.

Из Ленинграда сюда привезли 4-й и 5-й курсы. Выехали 21 июля. Приехали 29 июля утром. Сначала жила на частной квартире. Сейчас живу в общежитии КХТИ (в самом ин-те). С 9/VIII-41 по 27/I 42 г. работала на заводе СК-4. С 3/II-42 г. работаю в ин-те на спецпроизводстве. Занятия возобновились после перерыва с 9/II-42. Пока идут своим чередом… Занимаемся с 8 утра до 12 дня. С 12 дня до 1 ч. обед. С 1 до 7 работаем (почти все студенты). С 725 до 925 снова лекции.

В комнате, где я живу, 62 человека. Есть радио. Над кроватью висит твоя карточка. Хочется домой…

Привет родным. Где они?

Тебе, дорогой, желаю здоровья и благополучия. Пиши мне. Всю жизнь о тебе мои самые светлые мысли.

Крепко жму твои руки…

Вася! У меня есть для тебя 4 тома Велимира Хлебникова (Изд-во сов. писателей в Ленинграде, 1930 г.).

Вера